Клеарх и Гераклея

- Слушай! Этот Оронт - гнусь какая! А его писец Масхей - не поймешь, человек или репа, только сразу видно, что негодяй. Как ты думаешь, если поймать его ночью и отрезать уши?

Клеарх промолчал. А Масхей действительно был негодяй и перестал платить наемникам.

- Ты подумай, - продолжал Бион, - мы, греки, за Тирибаза, а варвары ведут себя гнусно. Чем это объяснить?

- Очень просто, - сказал Клеарх. - Тирибаз - отменный полководец, а Оронт - бездарен. Тирибаз умен, а Оронт - глуп. И для грека это значит, что победит Тирибаз, а ддя перса - что победит Оронт.

Бион изумился:

- А не стоит ли это передать Тирибазу?

- Передай, пожалуй.

А еще через неделю Тирибаз позвал к себе Клеарха попрощаться: царь отзывал его в Сузы.

- Не стоило б тебе ехать, - сказал Клеарх.

Тирибаз промолчал.

- Может, и не стоило б, - сказал он, - если б этот месяц ты почаще бывал со мной и пореже - с Масхеем. Мне передавали твои слова о греках и персах. Может быть, ты думаешь, что ты вел себя, как перс, но я скажу, что ты вел себя, как негодяй.

- Напротив, - возразил Клеарх, - я всего лишь хотел сказать, что ты победишь, если будешь себя вести, как грек, и проиграешь, если будешь себя вести, как перс.

Тирибаз помолчал и ответил:

- Нет уж, лучше я все-таки поеду в Сузы, чем буду вести себя, как грек.

Так-то Оронт присвоил себе всю честь победы над Эвагором, но честь уже была невелика: в новом соглашении Эвагор назвал себя не царским рабом, а кипрским царем.

x x x

Мир подписали через три месяца. Вскоре зять Тирибаза, флотоводец Глос, собрал командиров на лугу для угощений и подарков. Когда все поели, ополоснули руки и стали пировать, Глос подошел к Клеарху, возлежащему на одном ложе с его сыном, Тахом, поднес золотой ритон в форме бараньей головы и сказал:

- Выпей и прими в дар!

Клеарх посмотрел на него внимательно. Персу было чуть больше сорока, он был очень хорош собой, в пурпурном кандии с бляхами и браслетами, с белым лицом и черными бровями.

- Что ж ты хочешь? - спросил Клеарх.

- Я хочу, - ответил Глос, - чтоб ты достойно помянул моего тестя Тирибаза, месяц назад казненного по приказу царя.

Клеарх поглядел поверх золотого барана и спокойно сказал:

- Мне бы не хотелось за это пить, потому что без Тирибаза ваши поминки непременно кончатся поражением.

Tax сбоку глядел на друга широко раскрытыми глазами, словно видел его впервые в жизни. Отец его расхохотался.

- Накануне битвы при Платеях, - сказал он, - фиванец Аттагин устроил пир, и на нем мой прадед Арианд возлежал с каким-то греком. Арианд сказал греку: "Завтра меня убьют и от всех этих пирующих не останется и десятка... Самая тяжелая мука для человека: все понимать и не иметь сил бороться с судьбой!" А грек изумился и спросил: "Не стоит ли сообщить об этом начальникам?"

Клеарх улыбнулся: перс, как всегда, рассказывал историю противоположную греческой. Греки уверяли, что под Платеями персов было в двадцать раз больше, чем греков, персы же уверяли, что персов было вдесятеро меньше.. Клеарх склонялся к точке зрения персов. Отвечая за снабжение отрядов, он понимал: будь армия персов такой, как ее рисует Геродот, то при таких дорогах, когда голова ее дошла бы до реки Асоп, хвост оставался бы еще в Сардах.

Глос отряхнул красивые руки, поднял голову и продолжал:

- Греки - разумные люди. Если кто поднимает у вас восстание - так действительно чтоб захватить власть. Царь осыплет меня милостями - что же, станут говорить, что я принял милости от убийцы родича!

Глос протянул Клеарху кубок.

- Я думаю, - сказал он, - что восставать надлежит не для того, чтобы победить, а ддя того, чтобы умереть, потому что тогда побеждаешь не людей, а богов. Выпей-ка, грек, за мою победу над богами!

Клеарх выпил кубок и покинул луг.

x x x

Восстание ионян за свободу необычайно разрослось с тех пор, как к нему примкнули Глос и Tax, а также сатрап Фригии Ариобарзан, перепуганный тем, что сын его стал царским любимцем. Помогали также Египет и Спарта. Через месяц Клеарху принесли мешок, в мешке заяц, в зайце кожаный пузырь, а в пузыре - письмо от Биона: "Переходи к нам. Не ты ли говорил, что наемники должны быть вместе, а выгод искать в общем вожде и общем враге! Вспомни слова Исократа! Я дерусь за свободу греков, а ты поступил, как варвар, а не как грек".

Клеарх отнес зайца Орошу. Оронт расцеловал его и сказал:

- Я знаю, из меня плохой полководец. Возьми пять тысяч греков и тысячу пафлагонцев и отправляйся в Ионию: у тебя не будет другого соперника, кроме как во вражеском лагере.

Клеарх ушел, а в палатку вошел арамей Масхей, и Оронт швырнул зайца прямо в рожу своего писца, дибиру, так что того всего обрызгало кишочками, и закричал:

- Кто сказал, что он не принесет письма?

Арамей Масхей, не поймешь, человек или репа, был очень зол на Клеарха, потому что взбунтовавшиеся наемники так и не получили жалованья, а Клеарх получил. Кроме того, он завидовал его молодости и красоте. Он утерся и сказал:

- Господин мой! Знаешь ли ты, что он говорит за твоей спиной? Он клевещет везде, что ты украл у Тирибаза победу и что царь понес через тебя ущерб.