Классно быть Богом (Good to Be God)

Я боюсь, что все может сорваться. Например, Шай сбежит, взяв задаток. Или Напалм не придет на встречу. Или в кафе вдруг случится пожар. Но я с облегчением вижу, что Шай и Напалм увлеченно о чем-то беседуют. Шай вообще не узнать. Женщины обладают волшебной способностью преображаться до полной неузнаваемости, надев новое платье и сменив прическу. Вчерашняя яркая мега-шлюха сегодня предстала как скромная серая мышка из породы книжных червей.

Собственно, это больше всего и бесит: что иногда у тебя все получается. Время от времени, когда тебе нужен кредит, или ты приглашаешь красивую девушку на свидание, или ищешь работу, ты вдруг получаешь, что хочешь. Хотя, если честно, совсем не рассчитываешь получить. Жизнь подбрасывает неожиданную приятность, чтобы ты не разуверился окончательно и не вышел из игры. Это как выигрыши в казино: небольшая уступка азартному игроку, чтобы он продолжал делать ставки.

Я заказываю гамбургер.

Девушка за стойкой болтает с парнем, который носит из кухни заказы, и дает мне сдачу с двадцатки, хотя я дал ей десятку. То, что мы делаем машинально – так называемые рефлекторные действия, – характеризуют нас красноречивее всяких слов. Я возвращаю девушке деньги. Она озадаченно смотрит на меня. Похоже, ей пора в отпуск. До нее даже не сразу доходит, что я возвращаю ей деньги, хотя мог бы спокойно уйти. Вместе с этими самыми деньгами.

Она даже не говорит мне “спасибо”.

Я проигрываю в любом случае. Если бы я прикарманил деньги, которые мне сунули по ошибке, я бы чувствовал себя скотиной, потому что рассеянной девушке наверняка бы попало за недостающие десять баксов. У меня была одна знакомая кассирша. Работала в небольшом магазине. Я помню, как она рыдала, когда на кассе открылась недостача в несколько центов. С другой стороны, хотя сумма, конечно, смешная – и даже если умножить эти несчастные десять долларов в тысячу раз, все равно это мало для счастья, – я недоволен собой за то, что так легко отказался от легких халявных денег.

За доброту и порядочность надо наказывать. Что стало бы с миром, если бы добрые дела вознаграждались сторицей? Представьте себе, вы проведете час в муниципальной больнице, ободряя одинокого умирающего пациента, а потом вас возьмут на хорошую работу, на ту должность, о которой вы даже не смели мечтать? Вы перечислите пять долларов на счет фонда помощи жертвам голода, а назавтра выиграете в лотерею пять тысяч? Доброта превратится в условие карьерного роста, а щедрость – в крайнее проявление эгоизма.

Доброта должна быть самоценной. Может быть, бедствия, которые валятся на праведных и добродетельных – это и есть доказательство Божественной справедливости? Доброта должна стоить немалых усилий. Она должна ранить и причинять боль. Хотя, если по правде, лично я предпочел бы жить в мире, где пять баксов, отданных на благое дело, возвращаются к тебе пятью штуками, и где у каждого одинокого умирающего больного есть целая куча родных и друзей, которые заботятся о нем и желают добра.

Удостоверившись, что все нормально, я выхожу из закусочной и вижу в доме напротив цветочную лавку. Мне приходит в голову, что никто не дарит цветов Гулин. Цветы – не такой уж и знатный подарок. Они быстро вянут. И, разумеется, Гулин, если очень захочет, может сама купить себе цветы. Но сама – это уже не то. Меня страшно бесит, что Гулин не дарят цветов. Она так много работает… она – самая честная и жизнерадостная из всех нас… она заслуживает того, чтобы ей сделали что-то приятное.

– Добрый день, – улыбается мне продавщица в цветочной лавке. Но я настроен весьма решительно: я не поддамся на это дежурное радушие и не грохну все деньги в роскошный букет.

Вообще, я глубоко убежден, что покупка цветов – это напрасная трата денег. Если хочешь кого-то порадовать, купи красивую декоративную свечку, или коробку шоколадных конфет, или яркий плакат – это будет действительно ощутимый подарок. А цветы слишком недолговечны, через несколько дней их приходится выбрасывать, и, насколько я знаю по опыту, они стоят намного дороже тех же конфет или свечек.

– Вам какие цветы? – спрашивает продавщица.

Я не хочу говорить, что мне нужны самые дешевые. Хотя именно такие мне и нужны. Потому что важна не цена, а сам факт. Как говорится, дорог не подарок, дорого внимание.

Продавщица буквально лучится радушием (когда женщина улыбается тебе такой лучезарной улыбкой, поневоле задаешься вопросом: она такая радушная сама по себе – в природе все-таки встречаются по-настоящему милые и дружелюбные люди, – или она улыбается конкретно тебе, потому что ты ей понравился?).

Я выбираю две веточки мелких гвоздик, и продавщица делает мне скидку. Она заворачивает цветы в хрустящий целлофан, и тут в магазин входит молоденькая девчонка – лет шестнадцать, не больше, – в сопровождении пузатого низкорослого дядечки средних лет. В руках у девчонки – роскошный букет (я даже не знаю, как называются эти цветы), оплетенный какими-то длинными тонкими листьями.

– Я сдала экзамен, – говорит девчонка. – И зашла показать тебе мой букет.