Классно быть Богом (Good to Be God)

Следующей входит престарелая миссис Гарсия. Моя работа – сочувственно слушать, но даже я устаю слушать жалобный вой продолжительностью в полчаса. Как выясняется, миссис Гарсия страдает от злодеяний соседской кошки, которая гадит у нее в саду, обрывает ее растения и охотится на ее колибри. После Шепердов я искренне радуюсь, что мне приходится иметь дело с самой обыкновенной житейской проблемой. Я советую миссис Гарсия усердно молиться, а про себя думаю так: “Если я не смогу разобраться с какой-то паршивой кошкой, тогда мне уж точно придется забыть о божественных притязаниях”. Записав все приметы злокозненной кошки, я вежливо выпроваживаю старушку за дверь.

Последними входят Рейнольдсы. Майк и Сью. Семейная пара со средним достатком и среднего возраста. Совершенно нормальные люди, что, безусловно, не может не радовать. Майк – коренастый и невысокий. Будь он ниже на несколько дюймов, он мог бы сделать успешную карьеру лилипута. Кстати, мы с ним во многом похожи. В каком-то смысле он – это я. Он работает на водопроводной станции, занимает какую-то не особенно высокую должность, и я доподлинно знаю, что выше ему никогда не подняться. Он слишком прилежен и трудолюбив. Наверняка пашет, как вол, с утра до ночи, причем старается прийти на работу пораньше. Отдает этой работе всего себя – за весьма скромное жалованье. Но его никогда не повысят в должности. Я прямо вижу, как он сидит вечерами при свете лампы и читает специализированные журналы, чтобы быть в курсе новейших тенденций в управлении водохозяйственной деятельностью – чтобы повысить свой уровень знаний, чтобы начальство это оценило. Но его все равно никогда не повысят.

Почему они ходят к нам в церковь? Я отчаянно борюсь с искушением сказать этим людям, чтобы они подобрали себе более подходящую религию. В чем их проблема? В том, что Майка никак не повысят на службе?

– Наша дочь, Алекса… – начинает Майк и умолкает на полуслове.

– Мы не знаем, что делать, – вступает Сью.

История стара, как мир. У дочки есть парень. Из разряда скверных мальчишек. Дочке Алексе сейчас шестнадцать, и она по уши влюбилась в соседского байкера, пресловутого скверного мальчишку с кучей вредных привычек. К тому же он на три года старше Алексы. Эти соседские байкеры, они всегда старше своих подруг, потому что женщины, как правило, взрослеют раньше, а в юном возрасте эти два-три-четыре года разницы имеют решающее значение – хотя бы в том плане, что они означают опыт и наличие полезных знаний, где достать травку и в каком баре наливают спиртное несовершеннолетним.

Я искренне сочувствую Рейнольдсам. Шестнадцать лет ты растишь дочь, холишь ее и лелеешь, души в ней не чаешь, оберегаешь от всех опасностей, читаешь ей на ночь сказки, помогаешь делать домашние задания, хотя сам устал за день и голова совершенно не варит; ты не можешь позволить себе записаться в хороший гольф-клуб, потому что тебе нужны деньги, чтобы дочка ходила в кружок игры на гитаре, ты отстаиваешь бесконечные очереди, чтобы купить самые лучшие и дорогие лекарства, ты постоянно чем-нибудь жертвуешь ради своего ребенка, потому что ты знаешь: дочь – это единственная непреходящая ценность в мире, где все устроено несправедливо и где тебя никогда не повысят по службе. А потом твоя милая, славная девочка бросает школу, тратит все свои сбережения (бабушкино наследство) на покупку одежды для соседского байкера, исчезает из дома на несколько дней и наверняка позволяет этому самому байкеру делать с собой всякие непотребства.

Рейнольдсы уже перепробовали все родительские меры воздействия: ругань, слезные просьбы и подкуп.

Но Алекса сейчас в том возрасте, когда все эти меры не действуют. Будь она чуть помладше, родители смогли бы применить силу в рамках действующего законодательства. Будь она чуть постарше, ее можно было бы подкупить трехмесячным туром по странам Европы или поездкой в Индию. Рейнольдсы находятся в заведомо проигрышном положении, потому что сражаются с самой могучей силой вселенной: с удовольствием от пылкого секса. Общение с друзьями, походы по магазинам, кино и музыка (об учебе или работе по дому мы даже не упоминаем) – все эти радости жизни тускнеют и блекнут, когда юная девушка открывает для себя запретные прелести плотской любви.

Я очень хочу помочь Рейнольдсам, хотя сомневаюсь, что у меня что-то получится. Разговаривать с дочкой заведомо бесполезно. Уж если даже родители не сумели сдержать ее пылкий порыв, мне и подавно не светит. Но Космо, ее так сказать возлюбленный, мастер внедрения в юных дев… Рейнольдсы дают мне номер его телефона. Я обещаю поговорить с ним по душам.