Клан. Разбитые стекла

— Давай, командир. Негоже пить в одиночку, чтобы слова той бабки не стали пророческими, — Алишер торжественно принял фляжку. — За тебя. За будущее.

Погода совсем испортилась, ветер выл, бился в стекла и крутил снежные вихри. Время ползло улиткой, без всякой возможности ускорить его ленивое, заторможенное движение. Медленно тянулись секунды, вязко перетекая в минуты и часы. Ожидание, когда от тебя ничего не зависит — одна из самых сложных фаз любой операции. Да и в мирной жизни — не легче. Андрей все знал, понимал, чувствовал, но при всем своем могуществе, силе и власти ни на что не мог повлиять, ничем не мог помочь своей бабочке. Продолжение жизни — не та сфера, которая нуждается в его вмешательстве, всему свой черед. Только помыслами, сердцем, всей душой он мог быть рядом с ней. Поддерживать ее обезболивающей магией, давать силы и молиться Изначальным, чтобы роды прошли легко и удачно. Андрей знал, что Полина не захочет видеть его сейчас, и тем более не захочет, чтобы он видел ее муки, слезы и кровь. Но маг не мог уйти, зная, как она нуждается в нем. Там, за снежной пеленой и желтым квадратом окна, мучилась его любимая женщина, давая жизнь его ребенку. И он — вместе с ней. Если бы было возможно, он бы принял ее боль на себя до последней капли — свою боль перетерпеть или преодолеть намного проще. Медленно, мучительно тянулось резиновое время, скрипя и скручиваясь морскими узлами. Он кожей ощущал, как в штаб-квартире, молча обнявшись, не спят родители. Как притихли Ал и Дэм, даже не думающие шкодить. Как в запредельно-далеком мире напряженно и тревожно вглядывается в зеркальную бесконечность мужчина с темно-янтарными глазами, хищными чертами и бархатно-огненными крыльями. В далекой заснеженной тайге завыл оборотень. Ему отозвалась волчица, поддерживая свою пару. В протяжный вой вплетались все новые и новые голоса, неся к Луне свою древнюю песню — так оборотни приветствовали начало новой жизни. Где-то в звездно-снежном небе над Алтаем вспыхнула альционом полупрозрачная сфера, протянув за тысячи километров лучи-ручонки. А в глубокой шахте, на минус семьдесят четвертом уровне укрепленного подземного бункера, Химера паяла хитрые микросхемы и битый час начищала идеально чистый автомат. Прислушиваясь к следящему артефакту, безостановочно работающему в фоновом режиме.

— Андрей Аристархович, у вас сын, — телепатически сообщила маг-целитель через целую вечность. Когда небо уже начало светлеть, рождая новый день. — Можете пройти, все вопросы с людьми утрясены. Только без оружия и лишних разрушений, — на всякий случай напомнила целительница.

Не дослушивая, маг рванул вверх по ступенькам.

До нужной палаты он добрался за считанные минуты. Никто не подумал его остановить. Даже Алишер счел за лучшее остаться на улице, в компании морозного ветра и почти опустевшей фляжки.

Полина была в полуобморочном состоянии, над ней еще колдовала целительница из Дома Жизни, выставив за дверь «сапожников». На груди у молодой мамы слабо шевелился крохотный комочек, завернутый в белую пеленку. Полина осторожно держала комочек, прижимая к сердцу. По измученному, уставшему лицу катились слезы. Сыночек… счастье, о котором она уже и не мечтала, в которое до последнего боялась поверить.

Андрей на мгновение замер у дверей.

— Снимите верхнюю одежду и наденьте халат, экзарх, — в руки мага упал белый халат. — Я почти закончила, но здесь все же родильное отделение.

— Ладно, — маг механически сбросил пальто и накинул халат.

Полина с трудом повернула голову на голос.

— Андрей?

— Как вы? — иерарх сделал пару шагов и остановился. Встревоженно оглядел жену и малыша магическим зрением, не решаясь дотронуться. Полина немного растерянно улыбнулась в ответ, словно пытаясь убедить мужа, что с ней и малышом все замечательно.

— Она потеряла много крови, обессилена и измотана, это человеческое. Но в остальном и мама, и новорожденный абсолютно здоровы. Через часик встанет, а к обеду бегать будет, Слово Айдо, — заверила маг-целитель.

Андрей слушал вполуха, не в силах оторвать взгляда от своей женщины с их сыном на руках. Самой прекрасной женщины во всех мирах, подарившей ему самое ценное, что только может быть в жизни.

— Не бойся, возьми его, — бледные губы Полины тронула счастливая улыбка.

Андрей присел рядом, осторожно коснулся кончиками пальцев редких темных волосиков сына.

— Боги, какой он крошечный! Еще не так возьму, да сломаю чего.

— Не такой уж и крошечный, почти 4 килограмма, — счастливо зажмурилась мать. — Я еще меньше была, на ладони помещалась, и не сломал. А он у нас богатырь! И у него твои глаза.