Это была та часть владений Аббата, о которой ходили самые отвратительный слухи.
Католические священники явились к ужину в дом лавочника Ван Дейка и сообщили, что его дочь ждет или монашество, или экзорцизм.
Они утверждали, что в нее вселился еще один бес. Родной брат моего беса. Контролировал процесс сам Бартель Тиельманс.
Мне стало понятно, что это именно он подстроил все таким образом, чтобы отлучить Элайну от дома и переселить ее поближе к себе.
Та, которую я любил, очень боялась наказания за записку и умоляла уничтожить ее после прочтения. Мне даже показалось что я увидел засохшие капли ее слез на фактуре бумаги.
«Вот тварь! Обезьяна говорящая!», — думал я про Бартеля, решительно спускаясь по склону.
С одной стороны, он действительно обладал информацией о моем перемещении в чужое тело. Никто кроме меня не мог знать подробности из моей московской жизни.
Списки в Католической Церкви говорили о том, что все что со мной происходило — не сон.
Мне явно передали эту информацию через Барта для того, чтобы я понял, что все серьезно.
Он воспользовался положением в своих целях, превысил свои полномочия.
Бартель Тиельманс был не глупым. Он быстро сообразил, как ему заполучить двух зайцев.
Он избавляется от меня и получает Элайну.
Я был уверен, что аббат без зазрения совести передаст мою любимую в руки этого животного, потому что у аббата появился бы рычаг на самого наместника Великого Инквизитора во Фландрии.
Наш барон Ван Туйль по факту был вассалом аббата.
Аббат не упустит возможности иметь и использовать компромат на брата, который из-за своей страсти нарушал обет монашеского безбрачия.
Элайна против своей воли сводила с ума Бартеля Тиельманса, который обезумел настолько, что был готов держать девчонку в заточении и творить с ней все что ему заблагорассудиться.
Я свернул резко вправо, так чтобы выступающий склон холма скрыл меня от взглядов монахов. Мне нужно было их обхитрить и уйти незамеченным.
Я продолжил свои размышления.
Сначала Бартель рассчитывал, что аббат сожжет меня прилюдно, но появление барона спутало ему все карты.
Затем слух о моем прибытии, молниеносно дошел до Ватикана. Уж не худощавый ли дрищ туда стуканул? Впрочем, это и спасло меня.
Ведь благодаря ему на следующий же день после моего появления прибыли эти двое. Они скорее всего тусуют где-то неподалеку. Ночь пути. Амстельштадт, Гарлем? Неважно.
Так, что со временем нужно будет его поблагодарить.
Бартель не мог убить меня, потому что должен был соблюдать устав, в котором было четко прописано, как вести себя с путешественниками во времени.
Он и так его нарушил, когда не сообщил обо мне сразу. Ему полагалось серьезное а-та-та от Великого инквизитора.
Поэтому он был так взволнован, когда высматривал меня у входа в палаты барона в замке
Двое монахов сальванийцев, провожавших меня не подчинялись ему. Совсем.
Скорее наоборот. Я вспомнил, как он смотрел на них. Вся его снисходительность и высокомерие куда-то испарялись при этом.
Он был вынужден в их присутствии соблюдать правила. Он смотрел на них, как дрессированная собачонка.
Они не хотели светить своей властью. Кем же они были, Едрит-Мадрид? Думай Савва.
Это как, если бы барон был губером, то есть губернатором, а Бартель был бы главным фсбшником в области.
Эти двое были круче Бартеля. Типа ФСОшники?
Парни из тайной службы безопасности Папы Римского.
Бррр. Я поежился. Куда я же залез?
Но к моему удивлению анализ ситуации не вызвал во мне страха или волнения.
Наоборот я почувствовал азарт.
В душе родилось желание померяться силами и мозгами с теми, кто обладал абсолютной властью если не в мире, то в Европе точно.
Я аккуратно спустился по холму справа к заледеневшей мельнице.
Тропа здесь была более крутая чем по центру и я, насколько раз поскользнувшись, садился на задницу. Зато меня не видели ни трактирщик, ни монахи внизу у дороги.
На улице не было ни души. Если бы я не знал, что эти двое будут ждать пока не сгорит таверна я бы шел не по околице, а прямо по дороге не таясь.
В домах уже погас свет, местные жители ложились спать. Я крался по самым дальним заснеженным огородам, чтобы скрыться от случайных взглядов монахов на лошадях.
Фасады домов, за которыми я шел хорошо просматривались от подножия холма.
Дом Элайны сейчас находился на противоположной стороне Розенлааря, и я с теплом в душе подумал о ней.
Я не дам пропасть этой красотке. Жаль, что я не смогу взять ее с собою в Москву.
План мой был очень простой. Мне нужно было добраться до Аарта и Дарии рассказать им про Элайну и Бартеля.
Уговорить его выдвинуться на рассвете вместе с маркизой и моей любимой в Ватикан.
В дороге его сопровождал бы Себастиан, который позаботился бы о сестре и не дал бы ее в обиду.
Если Дария согласилась бы взять под свое крыло Элайну и сделать ее со временем своей фрейлиной, то ни Бартель, ни аббат не посмели бы перечить Дарии Альба.
Никто не хотел с ней ссориться. Это было чревато крупными неприятностями.