Клан Чеховых: кумиры Кремля и Рейха

– …Король Югославии был тогда с супругой, – не замечая раздражения на лице генерала, погружалась в свои воспоминания о славных прежних временах Чехова. – Празднества продолжались, если я не ошибаюсь, дня четыре. Сначала монарха принимал Гитлер, потом все отправились на оперу Вагнера. На следующий день состоялся прием на даче у Геббельса в Ланке. А в Шалоттенбургском дворце прием организовывал уже Геринг. Вот уже где было настоящее театральное действо! Все залы во дворце освещались старинными люстрами со свечами. Столы украшал изумительный старинный фарфор, дорогой хрусталь, изумительные цветы. Большинство гостей щеголяли в костюмах времен Фридриха Великого… После ужина я была представлена югославскому королю, потом с ним и его супругой мы вместе сидели в саду. Говорили о моих фильмах, гастролях, я рассказывала им о Московском Художественном театре. Петр II приглашал меня посетить Югославию… Вот, собственно, и все…

– А в каких отношениях вы были с Мартином Борманом[38]?

– Я с Борманом? – удивилась Чехова. – Ни в каких. Я его видела всего лишь однажды в «Бергхофе».

– Вот как? – в свою очередь выказал удивление Абакумов. – А вот нам известно, что именно Борман предлагал Гитлеру познакомить его с вами. Это было, если я не ошибаюсь, как раз когда вы вернулись из Америки… Он даже организовал показ одного фильма с вашим участием специально для Гитлера. Кажется, это был «Мулен Руж».

Как информировали наши друзья, увидев вас на экране, Гитлер якобы шутливо погрозил Борману пальцем и… – Абакумов достал из серой папки какую-то бумагу и с листа прочел: – Сказал примерно следующее: «А ты обманываешь меня, Мартин. Насколько мне известно, русские бабы толстые и скуластые. А эта – настоящая арийка!..»

– Увы, – улыбнулась Чехова, – мне об этом ничего не известно. А вот Ева Браун рассказывала, что Гитлер впервые увидел меня на экране в фильме «Пылающая граница» и моя картина ему очень понравилась. В прокате фильм появился в 1927 году, гораздо раньше «Мулен Руж». Так что получается, что Борман к моим так называемым отношениям с Гитлером не имел никакого отношения и ваши «друзья» ввели вас в заблуждение.

– Ну-ну, не горячитесь, Ольга Константиновна. А теперь вас ждет Лаврентий Павлович, – сказал Абакумов и, увидев невысказанный Чеховой вопрос, пояснил: – Товарищ Берия…

Москва, май 1945 года

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова, выгнав к чертовой матери неумеху-гримершу, сама принялась подкрашивать ресницы, нанося последние штрихи, чуть ли не впритык приблизившись к зеркалу. Глаза уже давали слабину, да и со слухом иной раз возникали сбои. Но актриса упорно сопротивлялась возрасту и сопутствующим ему болячкам.

Сегодня с самого утра она была не в себе. С той самой минуты, когда почтальон доставил ей странную посылку: «Распишитесь!» Обратного адреса не было. Вскрыв посылку, она в ней обнаружила записочку от своей берлинской внучки Ады Чеховой-Руст, передававшей привет мамочке, которая в такой спешке улетала в Москву, что даже забыла часть вечерних туалетов. Как, кстати, проходят ее гастроли на сцене Художественного театра? Надеюсь, с успехом?..

Из тугого посылочного пакета прямо на пол легкой струйкой скользнули роскошные шелковые наряды, перчатки и прочие дамские аксессуары.

Ольга Леонардовна всплеснула руками: какие еще гастроли? Какой МХАТ? Сегодня в театре – «Вишневый сад», и на сцене она, Книппер-Чехова, в роли Раневской!.. Однако записка все же по-прежнему лежала перед глазами, туалеты валялись на полу… Что происходит, в конце концов? Она по памяти набрала телефон Василия Ивановича Качалова[39], друга сердечного на протяжении бесконечного количества лет.

– Васенька? Доброе утро, дорогой! Послушай, Васенька, ты не мог бы сейчас подъехать ко мне, так, по-соседски?.. Нет, конечно, в театре мы тоже увидимся. Но дело неотложное, нужно срочно посоветоваться, а то ведь я и до вечера не доживу… Спасибо, милый. Жду.

Опустив тяжелую эбонитовую трубку на рычаги, Ольга Леонардовна обратила внимание, что у нее чуть подрагивают пальцы. Этого еще не хватало! Вскоре в прихожей загромыхал изумительный, волшебный бас Качалова, сводивший с ума батальоны околотеатральных девиц: «Ну, так что тут у тебя происходит, Олюшка? Из-за чего сыр-бор?» Как всегда, он вручил хозяйке букетик цветов (когда только успел приобрести?), поцеловал руку, унизанную перстнями с сапфирами и бриллиантами.

Поморщился от папиросного дыма: «Оль, ну сколько можно? Прямо с утра так начадила…» Дознавшись о причинах переполоха, Качалов раскатисто захохотал: «Дурища ты, Ольга, ей-богу! Ну что ты паникуешь? Сейчас все выясним. Первое. Гастроли Ольги Чеховой в Москве на сцене нашего с тобой любимого Художественного? Чушь собачья! Смотри, я набираю номер… Директора в театре сегодня нет, зато есть заместитель…»

– Ал-л-ле! Здравствуйте, это Качалов говорит. Послушай, милый, а что у нас намечается на май – июнь? Все по плану? Гастролеров не ожидаем? Да я просто интересуюсь, надо как-то с отпуском определяться… Что? Ну, спасибо, дорогой. Все понял. До встречи…