Клан

И все же он этого не сделал. Только смотрел, как страдает его любимая, зная, что это неправильно, и отчаянно желая ее спасти. Морфин он всегда давал в нужной дозировке, несмотря на то, что ее легко было увеличить. Он даже мог бы сказать самому себе, что просто не обратил внимания или стал невинной жертвой бунта подсознания, но ничего не помогало. С каждым новым днем он оставлял жену корчиться от боли, потому что не мог забрать ее жизнь.

– Как больно…

Теперь, глядя на избитую и покалеченную молодую девушку в той самой постели, где когда-то то же самое ему говорила жена, с тем же умоляющим взглядом, он задумался, не лучше ли проявить к ней то милосердие, на которое у него не хватило духу раньше. Если девушка умрет, будет не важно, придут Мерриллы, или нет. Если им захочется, он позволит забрать труп. Как только жизнь покинет ее тело, остальное будет не его делом. А когда она умрет, у них не будет причин убивать его, если он согласится помалкивать.

Он покачал головой и подоткнул девушке свежее одеяло. Он продезинфицировал ее раны, зашил, но не в его силах было предоставить уход, в котором она нуждалась. Проблема с глазом была очень серьезной, как и с отрезанными фалангами на пальцах рук и ног, но помочь он был в состоянии лишь тем, что прочистил раны и наложил давящие повязки и жгуты. Вероятно, если он не доставит ее вскоре в больницу, она умрет.

Но она была в сознании и, видимо, в ясном уме, хотя, учитывая пережитую травму, он не мог сказать, не реакция ли это на болеутоляющие. Наверняка он знал одно: девушка, которая смотрела на него, уже не та, что привезли Джек Лоуэлл и его мальчик. Она по-прежнему была бледна и оторвана от реальности, но зрачок вернулся к нормальному размеру, а дрожь заметно унялась.

Он медленно сел в кресло.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Больно, – ответила она тонким голоском ребенка, который поцарапал коленку. Из-за душераздирающей искренности Веллман не мог не спросить себя, не погрузилась ли она в безумие, чтобы защититься от страданий.

– Знаю, но мы о тебе позаботимся.

Она моргнула.

– Где я?

– У меня дома, в Элквуде.

– Элквуд?

– Алабама. Меня зовут доктор Веллман, – он добавил теплую улыбку, но подавил желание коснуться ее, каким бы отеческим жест ни задумывался. После пережитого физический контакт вне необходимых медицинских процедур может быть неуместен.

– Клэр, – сказала она. – Клэр Ламберт.

– Как ты здесь оказалась, Клэр? Не похоже, что ты из Алабамы.

– Огайо, – она поморщилась, когда в ней затрепетала боль. – Коламбус, Огайо.

– Далеко ты от дома.

– Знаю. Можете позвонить маме?

– Конечно, – сказал он, но засомневался, что это хорошая мысль. Если он позвонит, как знать, не бросится ли ее семья на ближайший рейс и не окажется ли здесь ровно в тот момент, когда клан Мерриллов решит нанести визит? Может, ему и неприятно от мысли, что придется отвезти Клэр в больницу и сбежать без объяснений, но подвергать всю ее семью опасности – не тот грех, который хочется иметь на совести. Впрочем, контактная информация поможет врачам в Грейсоне опознать ее, а дальше они разберутся сами. Это, в свою очередь, натолкнуло на мысль, что хотя шериф Маккиндри может оказаться бесполезен, ему наверняка поможет полиция штата. Но успеют ли они добраться сюда, чтобы остановить волну насилия, которая, несомненно, надвигается? В конце концов он решил попробовать. Но все сразу он делать не мог, так что пока достал ручку и бумагу и записал адрес и телефон под диктовку девушки.

– Они хотели меня убить, – сказала она затем. – Они убили моих друзей.

– Кто? – он тут же пожалел о вопросе. Чем меньше он знает, тем лучше. Но как разыгрывать дурачка, когда его пациентом стала жертва пыток, и после ужасной истории, которую поведал Джек Лоуэлл? – Не важно, – добавил он. – Поговорим позже. Сейчас главное, чтобы ты выспалась и сосредоточилась на выздоров…

Он осекся. Снаружи дома раздался далекий рокот. Он приближался. Веллман смотрел, как в окно пролился ярко-белый свет, омыл потолок комнаты, сполз на стены, затем мазнул по ним к двери и исчез в углу. Фары. Шум прекратился. Он прислушался к шагам и тут же был вознагражден хрустом гравия под ботинками. По направлению к дому.