Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

— Это не «Нодди»,[67] — заверила я его.

— Тогда что за обмен? — спросил он, когда я ненавязчиво протиснулась в дверь и закрыла ее. — Неужели вы пришли изменить более чем благостные описания стереотипных цыган в главах с тринадцатой по пятнадцатую?

— И до них доберемся, будьте покойны.

Я не собиралась полагаться на удачу и тянуть кота за хвост, как с мистером Филипсом, так что украдкой огляделась по сторонам и с заговорщическим видом зашептала:

— Мне не следует вам этого говорить, но… злые люди хотят похитить Тень и продать его в клинику для медицинских экспериментов!

— Не может быть! — выкатив глаза, ахнул ветеринар.

— Да-да, — подтвердила я и шепотом добавила: — И что еще хуже, мы думаем, что эти люди — иностранцы.

— Вы хотите сказать… Джонни Чужакинсы? — спросил явно потрясенный доктор.

— Возможно, Французаны. Итак, вы на моей стороне?

— Конечно! — выдохнул он. — Что мы должны сделать?

— Подменить собак. Когда Джонни придет, вы скажете, чтобы он на минутку вышел, мы подменим собак, а когда он вернется, вы снимете повязку, собака будет видеть, а вы произнесете вот этот монолог.

Я протянула ему листок. Он задумчиво посмотрел на него.

— Значит, Тень останется здесь, а подмененный Тень будет похищен Джонни Чужакинсами и использован для медицинских экспериментов?

— Что-то вроде. Но никому ни намека, вы поняли?

— Слово чести! — ответил ветеринар.

Я передала ему колли, и, конечно, когда Джонни привел слепого пса, ветеринар велел ему выйти и немного подождать, подменил собак, а когда Джонни вернулся — оп-па! — Тень опять стал зрячим! Ветеринар изобразил полнейшее удивление, а Джонни, конечно, был счастлив. Вскоре они ушли.

Я вышла из кабинета врача, где все это время пряталась.

— Ну, как я справился? — спросил он, моя руки.

— Отлично. Вам могут дать медаль.

Все шло как по маслу. Я боялась поверить своей удаче. Более того, мне казалось, что Хэвишем может гордиться своей ученицей: это было меньшее, чем я могла отплатить ей за свое спасение от граммазитов. Довольная собой, я открыла дверь и с удивлением обнаружила толпу местных. Все они не сводили с меня глаз. Эйфория от удачно выполненного поручения мигом испарилась, и меня охватило беспокойство.

— Пора! Пора! Пора! — заявила одна из виденных мною раньше дам.

— Куда пора?

— На свадьбу!

— Чью? — опрометчиво поинтересовалась я.

— Да твою, конечно же! — радостно ответила она. — Ты взяла за руку мистера Горожанинса! Теперь вы жених и невеста. Таков закон!

Толпа бросилась ко мне, и я потянулась, но не за пистолетом, а за Путеводителем, чтобы поскорее убраться отсюда. Это оказалось ошибкой. В мгновение ока меня скрутили, отняли пистолет и книжку и, крепко держа, поволокли к близлежащему дому, где силой запихнули в видавшее виды подвенечное платье, которое к тому же было мне велико на несколько размеров.

— Вам это с рук не сойдет! — твердила я, пока меня торопливо причесывали и заплетали, причем двое мужчин удерживали мою голову. — Беллетриция знает, где я, и за мной придут, будьте уверены!

— Ты привыкнешь к замужней жизни, — воскликнула одна из женщин, держа во рту шпильки. — Поначалу все сопротивляются, а к вечеру становятся кроткими, как овечки. Правда, мистер Мужлане?

— Да, миссис Прохожи, — сказал один из мужчин, державших меня за руки.

— Что, и другие были?

— Нет ничего лучше свадьбы, — сказал другой мужчина. — Ничего, кроме…

Мистер Мужлане ткнул его локтем, и тот замолк.

— Кроме чего? — спросила я, снова начиная вырываться.

— Да тихо вы! — прикрикнула миссис Прохожи. — Я шпильку уронила! Вы что, хотите выглядеть пугалом на собственной свадьбе?

— Да!

Через десять минут меня, причесанную, со связанными за спиной руками и в криво сидящем на голове венке, отконвоировали к маленькой деревенской церквушке. Через мгновение я стояла у алтаря с мистером Горожанинсом, который, в отличие от меня, был в опрятном костюме. Он счастливо улыбнулся мне, а я в ответ скорчила рожу.

— Мы собрались сегодня перед очами Господа нашего, дабы соединить этого мужчину и эту женщину…

Я сопротивлялась, но безрезультатно.

— Это венчание незаконно! — крикнула я, пытаясь переорать священника.

Тот дал знак служителю, и мне заклеили рот пластырем. Я снова принялась брыкаться, но на мне повисли четверо крепких фермеров, и ничего не вышло. Словно под гипнозом я наблюдала за процедурой венчания, за счастливо всхлипывающими под сводами церкви деревенскими жителями. Когда дошло до обетов, моей головой кивнули и вдвинули палец в кольцо.

— Ныне объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту.

Мистер Горожанине наклонился ко мне. Я попыталась отодвинуться, но меня крепко держали. Новобрачный горячо поцеловал меня в пластырь. По толпе прокатился восхищенный шепот.

Под аплодисменты меня поволокли к выходу, осыпая конфетти и устанавливая для фотографирования. Для этого пластырь сняли, так что я смогла выразить свой протест.

— Насильственное венчание законом не признается! — возопила я. — Отпустите меня немедленно, и я, может быть, не донесу на вас!