Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

Я сбросила скорость и выкрутила баранку вправо, чтобы съехать на пыльную проселочную дорогу. У «динго» очень жесткие рессоры, и мы запрыгали по дороге мимо заброшенных сельских построек с отметинами давних боев. Повсюду валялись ржавые обломки и прочий военный хлам, напоминавшие, как давно тянется эта застойная война. Ходили слухи, что в глубине ничейной полосы попадаются артиллерийские снаряды еще девятнадцатого века. Остановились у КПП, Лондэн показал пропуск, и мы поехали дальше, а сверху на броню к нам подсел еще один солдат «на всякий случай». У него был запасной магазин, примотанный изолентой поверх первого, вставленного в автомат, явный признак человека, который ожидает неприятностей, а за голенищем торчал нож. Ему оставалось всего четырнадцать слов и двадцать одна минута до смерти в небольшой рощице, которая в лучшие времена могла бы послужить отличным

местом для пикника. Пуля войдет у него под левой лопаткой, ударится о позвоночник, пробьет сердце и выйдет тремя дюймами ниже подмышки, упокоившись под конец в бензобаке «динго». Он умрет мгновенно, и спустя восемнадцать месяцев я буду рассказывать его родителям, как погиб их сын. Мать заплачет, а отец поблагодарит меня пересохшими губами. Но солдат этого не знал. Это были мои воспоминания, не его.

— Русский самолет! — прошептал обреченный солдат.

Лондэн приказал мне свернуть в рощу. Солдату осталось двенадцать слов. Его смерть станет первой увиденной мною на этой войне, но никак не последней. Гражданские избавлены от сего неприятного зрелища, но в армии это обычное дело, и привыкнуть к нему невозможно.

Я резко вывернула руль и как можно быстрее понеслась к роще. Мы остановились под прикрытием деревьев, следя из пятнистой тени за маленьким разведывательным самолетом. Тогда мы еще не знали, что к нашим позициям двигался передовой отряд русских коммандос. Наблюдательный пункт, куда мы направлялись, был уже полчаса как захвачен, а замеченный нами самолет поддерживал наступление с воздуха. Следом шли двадцать русских танков и пехота. Конечно, атака провалится, но лишь благодаря рации «динго». Я вывезу нас из-под огня, и Лондэн вызовет воздушную подмогу. Так и произошло. Так это происходило всегда. Нас свела вместе раскаленная степь и страх перед боем. Но мы сидели в тени берез, съежившись в чреве машины, и до нашего слуха доносилось лишь воркование куропатки да тихое гудение мотора «динго». Мы ничего не знали, нас заботил только разведсамолет, который кружил над рощицей, мешая нам добраться до наблюдательного пункта.

— Что творится? — прошептал Лондэн, прикрывая глаза рукой, чтобы лучше видеть.

— Похож на ЯК-двенадцать, — ответил солдат.

Ему осталось восемь слов. Я, как и они, смотрела вверх, но сейчас выглянула в передний люк. Сердце у меня упало: я увидела русского, который нырнул в какую-то ямку в сотне ярдов перед «динго».

— Русские! — ахнула я. — В ста ярдах прямо по курсу!

Лондэн перехватил меня за запястье, когда я потянулась захлопнуть смотровой люк.

— Рано! — прошептал он. — Заводи мотор.

Я сделала, как он велел, а Лондэн с солдатом развернулись посмотреть.

— Сколько их там? — прошипел Лондэн.

— Пятеро, может, шестеро, — ответил так же шепотом солдат. — Прямо на нас прут, гады.

— Я насчитал столько же, — ответил Лондэн. — Давайте, капрал!

Врубив мотор на полную мощь, я выжала сцепление, и «динго» рванул вперед. Почти сразу же воздух разорвали автоматные очереди. Мы испортили русским сюрприз. Застрекотало совсем рядом — наш солдат тоже открыл огонь. Его прерывал треск отдельных выстрелов Лондэнова пистолета. Я не закрыла окно бронированным щитком — мне требовался максимальный обзор. Броневичок поскакал по колеям и свернул прежде, чем набрать скорость. Пули с металлическим звоном отскакивали от брони. На спину мне навалилась какая-то тяжесть, и в поле моего зрения возникла окровавленная рука.

— Гони! — крикнул солдат. — И не останавливайся, пока не скажу!

Он еще раз дал очередь, выбросил пустой магазин, стукнул новый о свой шлем, перезарядил и снова выстрелил.

— Но ведь было не так! — пробормотала я.

Солдат уже выбрал отведенное ему время и слова! Внутри медленно закопошился ужас. Бензобак по-прежнему оставался цел… но разве его не разнесло, когда убили солдата? И тут я поняла все.

Рядовой выжил. Погиб офицер.

Я резко села в постели, тяжело дыша и обливаясь потом. Яркость воспоминаний с годами поблекла, но сейчас в них присутствовало что-то новое, неожиданное. Прокручивая картинку у себя в голове, я снова и снова смотрела, как падает окровавленная рука. Все казалось чудовищно реальным. Но было еще нечто такое, чего я никак не могла ухватить — вроде должна знать, а вспомнить не получается. Какая-то необъяснимая потеря, отсутствие чего-то неуловимого…

— Лондэн, — послышался голос во мраке. — Его звали Лондэн.

— Лондэн! — воскликнула я. — Да-да, его звали Лондэн!

— И он не погиб в Крыму. Погиб солдат.

— Нет-нет. Я только что вспомнила, как он погиб!

— Ты неверно вспомнила.