Кладезь Погибших Сюжетов, или Марш генератов

– Идем! – перебила меня наставница. – Поверка вот-вот начнется!

Бальный зал в Норленд-парке уже давно использовался только для нужд беллетриции. Пол был заставлен столами и картотечными шкафами, а на столах громоздились перехваченные бечевкой стопки бумаг. С одной стороны зала располагался накрытый стол, и нас ждал – точнее, не нас, а Глашатая – штат беллетриции. В списке значилось около тридцати оперативников, но, поскольку человек десять обычно находились на задании и еще около пяти были заняты в активном действии в собственных книгах, в офисе одновременно никогда не собиралось больше пятнадцати человек.

Вернхэм Дин весело махнул мне рукой, когда мы вошли. В романе Дафны Фаркитт «Сквайр из Хай-Поттерньюс» он представал хамом и развратником, но при разговоре с ним этого никак нельзя было заподозрить: со мной Верн всегда вел себя галантно. Рядом с ним стоял Харрис Твид, который только вчера помог мне в «Убиенном агнце».

– Мисс Хэвишем! – воскликнул он, выходя вперед и разводя руки, чтобы обнять нас обеих. – У меня ваша премия за убитых граммазитов. Делить пополам?

Он подмигнул мне и ушел прежде, чем Хэвишем успела что-нибудь ответить.

– Четверг! – воскликнул Острей Ньюхен. – Извини, что мне пришлось вчера вот так сорваться. Привет, мисс Хэвишем. Я слышал, вы прикончили немало граммазитов. Еще никто не укладывал по шесть вербофагов за раз!

– Это было сплошное удовольствие, – ответила я. – Кстати, Острей, у меня до сих пор лежит… э… ваша покупка.

– Покупка? Какая еще покупка?

– Вспомните, – настаивала я, понимая, что попытки влиять на собственное повествование находятся под строжайшим запретом. – Покупка. В мешке. Сами знаете.

– О! Ах да, – сказал он, сообразив наконец, о чем я. – Та штука. Я заберу ее после работы, ладно?

– Острей снова покупает из-под полы? – тихонько спросила Хэвишем, как только он ушел.

– Боюсь, что так.

– Живи я в таком же поганом романе, как у него, делала бы то же самое.

Я окинула помещение взглядом, чтобы увидеть, кто еще пришел. Присутствовали сэр Джон Фальстаф, король Пеллинор, Дин, леди Кэвендиш, миссис Ухти-Тухти вместе с императором Зарком, Гулли Фойл[44] и Перкинс.

– Кто это, спросила я у мисс Хэвишем, указывая на двух незнакомых агентов.

– Вон тот, с тыквой, слева, Икабод Крейн,[45] – объяснила она. – Дальше Беатриче. На мой взгляд чересчур шумлива, но дело свое знает хорошо.

Я поблагодарила ее и поискала взглядом Красную Королеву, чья откровенная неприязнь к Хэвишем составляла наименее скрываемый секрет беллетриции. Монархини нигде не было видно.

– Привет вам, мисс Нонетот! – пророкотал Фальстаф, ковыляя к нам и глядя на меня мутным взглядом из клубов винных паров.

Он пил, крал и волочился за юбками первую и вторую части «Генриха IV», затем перебрался в «Виндзорских насмешниц». Некоторые видят в нем симпатичного жулика, а мне он был попросту отвратителен, хотя действительно являлся образцом симпатичных дебоширов для всей литературы. И я решила немного сбить с него спесь.

– Доброе утро, сэр Джон. Вежливость прежде всего.

– Это тебе доброе утро, прелестница, – радостно воскликнул он. – Ты ездишь верхом?

– Немного.

– Тогда, может, не откажешься прокатиться вдоль и поперек по моей старой доброй Англии? Я бы много чего тебе показал…

– Увы, вынуждена почтительнейше отказаться, сэр Джон.

Он заржал мне прямо в лицо. Я ощутила, как внутри поднимается волна гнева, но, к счастью, Глашатай, не желая попусту тратить время, поднялся на свою маленькую кафедру и позвонил в колокольчик.

– Прошу прощения, что заставил вас ждать, – пробормотал он. – Как вы сами заметили, снаружи имеет место небольшая заварушка. Но я рад увидеть здесь столь многих. Кто-нибудь еще будет?

– Может, подождем Годо?[46] – спросил Дин.

– А кто-нибудь знает, где он? – спросил Глашатай. – Беатриче, разве не вы с ним работаете?

– Не я, – ответила девушка. – Можете спросить об этом Бенедикта,[47] если он удосужится прийти, но это будет все равно что говорить с козлом, причем с тупым козлом, попомните мое слово.

– Язычок милой леди режет наши уши, – сказал Бенедикт, который сидел так, что нам его не было видно. Теперь он встал и гневно воззрился на Беатриче. – Когда источник вашего разума прояснится, сударыня, я смогу напоить из него осла.

– Ах! – засмеялась в ответ Беатриче. – Смотрите, он заводит будильник своего остроумия! Теперь все время будет трезвонить!

– Дражайшая Беатриче, – низко поклонился Бенедикт, – я искал дуру – и вот встретил вас.

– О, Бенедикт, неужели у вас мозгов не больше, чем серы в ушах?

Сузив глаза, они уставились друг на друга, а затем разошлись с вежливо-враждебными улыбками.

– Ладно-ладно, – перебил их Глашатай. – Тихо вы оба. Вы знаете, где агент Годо, или нет?

Беатриче ответила отрицательно.

– Хорошо, – сказал Глашатай. – Приступим. Заседание беллетриции номер сорок тысяч триста девятнадцать объявляю открытым.

Он снова позвонил в колокольчик, кашлянул и сверился с папкой.

– Пункт первый. Наши поздравления мистеру Дину и леди Кэвендиш за то, что они выследили выхоластов в Чосере.