Клад под могильной плитой

А над нами черный флаг,

А на флаге белый знак,

Человеческий костяк,

Кости!

Сережка этой песни никогда не слышал, хотя фильмов про пиратов смотрел много. Ему даже на минутку показалось, будто и папа, и все его друзья на самом деле когда-то ходили по морям под «Веселым Роджером» — так лихо и грозно они эту песню спели. Хотя Сережка, конечно, знал, что никакие они не пираты: дядя Коля — инженер-компьютерщик, дядя Толя — художник, дядя Витя — инженер-автомеханик, дядя Олег — подполковник авиации, а сам Сережкин папа — врач-кардиолог. Просто вспомнили свою детскую игру, в которую играли почти тридцать лет назад.

После того как друзья-приятели допели песню, они вдруг вспомнили, как называли друг друга тогда, когда играли в пиратов. Тут выяснилось, что в те времена папу никто не звал Иваном Сергеевичем, как сейчас, и тем более профессором Рябцевым. Оказывается, был он в игре Джон Рябая Морда. Но он вовсе не обижался, тем более что лицо у него было вовсе не рябое. Просто пиратам нужно было иметь грубые, устрашающие клички. Поэтому дядю Олега именовали Кривоногим Биллом, дядю Витю — Гарри Костоломом, дядю Колю — Ником Головорезом, а дядю Толю — Одноглазым Крокодилом. Но эти прозвища возникали только в игре и сохранялись в большой тайне.

Папа с друзьями просидели допоздна, и, конечно, Сережке, которому завтра надо было идти в школу, пришлось ложиться спать гораздо раньше. Но он еще какое-то время не спал и слушал, как бывшие «пираты» вполголоса — мама им запретила громко говорить! — заговорщицким тоном что-то обсуждали. Наверное так же, как в детстве, когда они для себя всякие тайны придумывали. К сожалению, тогда Сережке ничего расслышать не удалось, но о том, что эти взрослые мальчишки что-то затевают, он сразу догадался.

Прошло несколько дней. Сережка закончил учебный год и в самом распрекрасном настроении — каникулы впереди и оценки за год хорошие! — возвращался домой из школы. Еще не открыв дверь, он услышал в квартире шум голосов и сразу понял, что мама с папой из-за чего-то ругаются. А когда Сережка открыл дверь ключом и вошел в квартиру, то сразу увидел в прихожей необычно длинный продолговатый рюкзак. Это был чехол, в котором лежала разборная байдарка с веслами. Весь сыр-бор, оказывается, разгорелся из-за нее. Да такой, что спорщики даже не заметили прихода сына.

Ты сумасшедший! — кричала мама. — У нас что, полно лишних денег?!

По-моему, мы ведь не голодаем… — отвечал папа. — И потом я же дал слово ребятам!

Господи, какое там слово! Какие ребята! Вы уже седые и старые, растолстевшие дураки! Я бы еще поняла, если б вы с юных лет ходили в походы, плавали на байдарках и были фанатами водного туризма. Но вы ведь никогда этим не занимались. И, насколько я помню, вы всегда отдыхали порознь. С чего это на вас нашло?!

Нашло — значит, нашло! — рассерженно заявил папа. — Мы много лет об этом мечтали, но всегда что-то мешало. И вот теперь, когда у нас впервые, наверное, за двадцать лет совпали отпуска и мы можем эту мечту осуществить, — ты начинаешь ворчать и ругаться!

Конечно! — не унималась мама. — Собираетесь ехать к черту на кулички, в какую-то тайгу, где даже медведи разгуливают, да еще тащить с собой детей. Так знай же: Сережу я никуда не отпущу! А сам ты, если друзья тебе дороже семьи, — катись, куда угодно, хоть на Северный полюс. Можешь вообще не возвращаться!

Не говори глупостей! — вскричал папа. — Во-первых, это никакие не кулички, туда поездом всего полсуток ехать. Во-вторых, медведи не такие глупые, чтоб соваться к людям, к тому же у Толи есть ружье. Наконец, в-третьих, тебе просто-напросто нужно, чтоб мы сидели на даче у твоего папы, окучивали картошку и пололи грядки.

Однако ты еще ни разу от клубничного варенья не отказывался! — настырно продолжала мама. — С тех самых грядок, между прочим! И огурчики соленые ты очень уважаешь, и картошку…

Да ведь сейчас на даче уже все посажено, к тому же дожди идут и поливать ничего не надо.

А там, на севере, снег выпал! Я сама по телевизору видела. Там надо не на байдарках кататься, а на ледоколах!

Да мы ведь в июле поедем! Я же говорил тебе! Тогда там будет жарче, чем в Крыму!

Вот тогда-то, между прочим, надо будет на даче поливать огурцы и картошку окучивать! — еще более зловредным тоном укорила мама. — Ты что, хочешь перевалить эту работу на моих стариков?

Только тут родители заметили Сережку, который с открытым ртом стоял в прихожей и слушал их перепалку. Поскольку папа с мамой знали, что ругаться в присутствии детей непедагогично, они тут же замолчали и приветливо, хотя и немного фальшиво, улыбнулись сыночку.

Ну как? — спросили в один голос родители как ни в чем не бывало. — Вам дневники отдали? Тройки есть? У тебя все в порядке? Почему ты такой хмурый?

Все у меня в порядке, — строго ответил Сережка, — дневники отдали, троек нет и даже четверок только три. А хмурый я потому, что вы ругаетесь.