Клад под могильной плитой

Понятно, ведь предупреждал же басовитый: «Какое бы живое существо ни появилось на тропе — змея, крыса, лягушка, паук или еще что-нибудь — и что бы они тебе ни говорили человечьими голосами — убивай всех без жалости. Все это она же — колдунья…»

Легко сказать «убивай без жалости», когда гадина с горящими глазами и ядовитыми зубами всего в полуметре от тебя! Тут уж, кто раньше успеет… Почему, интересно, она сразу не напала, а взялась разговаривать?

— Слуш-шай меня, не ходи дальш-ше, — тон у ведьмы-гадюки был довольно миролюбивый. — И отцу, и друзьям скаж-жи, чтоб не ш-шли сюда. Сокровищ-щ не найдете, а беду обретете…

Сережка осторожно сделал шаг назад. Змеища прыгать не стала. Сережка еще попятился — ничего не случилось. Ну да, она же приставлена сокровища сторожить! Ее главная задача — не пропустить никого в овраг. Конечно, когда она была птицей, то могла бы созвать ворон, и они бы Сережку заклевали. Но сейчас у нее прежней силы нет — не набрала еще. Может, у нее и яда-то нет! Вот она и решила по-хорошему договориться. Напугать Сережку одним своим видом, пошипеть на него… Он, дурак, побежит в лагерь убеждать отца и остальных, чтоб не ходили. Он струсит, а она за то время, что он бегать туда-сюда будет, опять наберет колдовскую силу и встретит папу и его друзей во всеоружии…

Проверять все же на собственной шкуре, остался ли у ведьмы-змеи яд, Сережке не хотелось. Пока он все еще стоял слишком близко от гадины. Нет, надо чуток отодвинуться, чтоб не достала! Сережка, поглядывая на змею, отошел еще на метр, а потом внезапно резко вскинул арбалет — вж-жить! Попал! Стрела пронзила змеиное тело и прямо-таки пришпилила ее к тропе. Ишь, завертелась, заерзала!

Не нравится?! — злорадно завопил Сережка, заряжая арбалет новой стрелой. — Шипи-шипи, гадина ползучая, недолго тебе осталось!

Греш-шиш-шь! Греш-шиш-шь, вьюнош-ш… — шипела пригвожденная к земле змея. — Душ-шу губиш-шь…

Но Сережка, подскочив поближе, пустил вторую стрелу уже почти в упор. Он целился в голову, но чуть-чуть промахнулся.

Пропадеш-шь… — прошипела змея.

Сама ты пропадешь, ведьма! — рассвирепел Сережка и выхватил из-за пояса саперную лопатку, размахнулся и наотмашь, будто топором, рубанул по змеиной голове…

Пуфф! — послышался знакомый хлопок, и змея вместе с двумя Сережкиными стрелами превратилась в облачко пара, значительно меньшее по размерам, чем то, которое возникло после гибели черной птицы. А когда облако рассеялось, обнаружилось, что саперная лопатка тоже исчезла. Как видно, после уничтожения очередного воплощения колдуньи, исчезали все предметы, от которых она погибала. Жаль, конечно, хорошая была лопатка, но зато удалось со змеей справиться.

— Уф-ф! — облегченно выдохнул Сережка и вытер со лба пот.

Глава XV МЕЛОЧЬ ПУЗАТАЯ

Да, теперь жить стало полегче. Во что там еще может колдунья превратиться? Кажется, басовитый упоминал крысу, жабу и паука. Эти противники не чета птице и змее — так, мелочь пузатая!

Крыса, конечно, посильнее остальных. Они, крысы, прыткие, бегают, прыгают и больно кусаются. Но навряд ли одна крыса сможет Сережку загрызть. Правда, папа, помнится, рассказывал, что через крыс передаются всякие болезни, даже чума, от которой в средние века чуть не пол-Европы вымерло. И еще от городских крыс, которые по свалкам бегают, при укусе можно сепсис получить, заражение крови. Наконец, папа вспомнил, что ему на одной медицинской конференции рассказали жуткий случай, когда крыса перегрызла спящему бомжу сонную артерию. Она на шее находится, папа даже показывал, где. И от этого бомж умер.

Так что успокаиваться не стоило. С крысой тоже надо ухо востро держать! В нее ведь из арбалета очень трудно попасть, намного труднее, чем в змею, например, а укус у нее почти такой же опасный, как у гадюки. Была бы лопатка — можно было бы ею крысу прихлопнуть, но лопатки уже нет — испарилась.

Нет, одного арбалета тут недостаточно. Сережка подумал немного и решил вырезать из рябинового куста хорошую крепкую палку. При помощи острого швейцарского ножика он довольно быстро справился с этим делом и двинулся дальше.

Вскоре лосиная тропа, обогнув холм, стала постепенно спускаться вниз. Сережка, который некоторое время шел довольно медленно и вертел головой по сторонам, ожидая нападения крысы, прибавил шагу. Поскольку ни крысы, ни каких иных живых существ на тропе за это время не появлялось, Рябцев опять начал успокаиваться и думать, будто ведьма не успела никуда переселиться, а потому теперь ее вообще не стоит опасаться. Правда, время от времени набегали тревожные мысли: а что если ведьма решила не вылезать на дорогу, отсидеться, набрать силу и лишь потом наброситься? Успокаивало лишь то, что сказал басовитый: «После того, как ты постучишь по кресту и правильно разложишь монеты, все заклятья колдуньи потеряют силу, даже если сама она будет еще жива…»