Кицуне и микрочипы (СИ)

Так на кураже Марии всем раненым была оказана относительно квалифицированная медпомощь. Тем временем позвонила Иванова и сообщила что герои-абордажники могут честно отсыпаться — за космосом присмотрят ее люди. Антон сказал что хоть ему это и не нравится, но придется положиться на москвичей. Ибо эльфийка не успела слить крови только из Павла, Лиски и раненых. А первые двое и так на ногах с самого Пути.

— Лис, можешь мне по-быстрому на один интимно-личный вопрос ответить? — Спросил Павел как только дверь каюты закрылась.

— Не так ты языком работаешь… Давай, только быстро.

— Почему твои способности нельзя обеспечить нейроинтерфейсом? — Спросил Павел и тут же пожалел об этом.

В предыдущие их разговоры о жизни и сознании Астахов пытался убедить Лиску в правоте аргоновцев и сейчас сам же рушил достигнутое. Но, к его удивлению, кицуне его вопрос не смутил.

— Ты наверно тысячепервый кто это спрашивает. Дело в ширине шины данных. Нейроинтерфейсы цепляются к периферии нашего мозга, а не к тем отделам в которых живет сознание. Кстати, я как раз читала о том что Семья искала мне подобных.

— Но как тогда работает Многотелый?

— Так, все на сегодня! Языком чесать метром ниже!

За время сна ни кто не напал на конвой, равно как и московские менты не оказались оборотнями. Утром Павел привычно проснулся раньше любившей давить подушку до последнего Лиски, оделся и двинулся в рубку с заходом в санблок. Корабль был буквально залит кровью. Вчера в горячке и под впечатлением от полученной информации внимания на такие мелочи как попадавшие при возникновении гравитации кровавые шарики он не обратил. Хорошо еще что вентиляторы системы жизнеобеспечения или не успели насосать крови пока она плавала по кораблю или были рассчитаны на подобные приключения. Надо будет устроить генеральную уборку, возможно даже сегодня. А вот тела Петра Ивановича не наблюдалось. Видимо Антон успел утащить его в трюм пока Павел читал записки Штутгарта.

В команднике обнаружился Антон и он готовил завтрак.

— Утро доброе!

— Здорово, капитан!

— Антон, мне одному кажется что кровь надо бы смыть?

— Разумеется не одному. Сейчас все проспятся, поедим и отдраим кораблик до блеска. Он заслужил!

— Что на завтрак-то?

— Утка по-ильичевски.

— А именно?

— Узнаешь. Капитан, пока Лиса, да и прочие, не проснулись, надо сказать тебе пару слов.

— А к чему такая тайна? — Удивился Павел.

— К тому что личное. У Лиски травма с детства из-за смерти родителей и братьев. Из-за чего она и пришла в это самое аргонианство — не может смириться с тем что люди смертны.

«Как будто в вашей религии нет посмертия» — подумал Павел.

— У нее вытесненный в подсознание страх смерти. На словах-то она говорит что смерти нет потому что сознание одно на всех. Но на деле очень тяжело переживает смерть кого-бы то ни было. А тут деда подстрелили буквально рядом с ней. Так что ты пока по-аккуратней с ней. Как бы с катушек не уехала.

Сказанное Антоном хорошо согласовалось с реакцией Лиски на смерть ее соклановцев и Петра Ивановича. Но та же самая лисодевочка без особых проблем пристрелила двоих бандитов. Лично, в упор. И где она настоящая? Впрочем, об этом всем надо будет подумать как-нибудь потом.

— Эм. Да вроде не уехала. Первое время у нее явно был шок, а дальше как обычно.

— Уверен?

— А как ты думаешь?

— Ну смотри, мое дело предупредить.

— А ты психологом стать хочешь как Маша врачом? — Сменил тему Павел.

— Да какой там! Священником бы стал. Наш диакон Андрий лучше любого психолога! Но не мое это, увы. Разве что ближе к старости.

И так, у Павла на корабле команда из кицуне-хакер-телепат, четыре боевика с «геном воина» из который один мечтает о духовном сане, другой — о карьере историка, третья — хирурга и у Джейн наверняка есть свою особенности в такой-то кампании. И он. Такой скучный и банальный торговец. Вроде как имеющий талант к космическим сражениям. А ведь, если правы множественники, он может быть реинкарнацией кого-нибудь из великих флотоводцев прошлого. Разумеется, в ортодоксальном аргонианстве он совершенно точно реинкарнация, причем сразу всех, но там гениальных флотоводцев такими делал жизненный опыт, а не особенности сознания. Впрочем, почему жизненный опыт, точнее его запись в мозг, должен быть уникальным?

Из «госпитальной» каюты вышла невыспавшаяся Мария с тарелкой в руке.

— Жив, курилка! — Проинформировала она. — А вот я уже не очень.

— Спать иди! — Откликнулся Антон. — Я организую дежурство.

— Заодно судно ему организуй пока дрыхнет.