Кицунэ

– Похоже, нас ждут весёлые времена, – подмигнув, в тон фыркнула девочка-лисичка. – Смотри, там какая-то харчевня или постоялый двор. Ты называешь их кафе, давай зайдём, после драки с вашими местными нэко мне совершенно необходимо вымыть лапки.

Мне также нечего было возразить, тем более что адреналин недавних эмоций пошёл на спад и, кажется, боль в ноге решила о себе напомнить. Причём напомнила она как-то сразу и в полный голос.

Я стал прихрамывать, джинсы на левом колене были порваны, видимо, стукнулся всё же неслабо, а крыши у гаражей железные. Так что она права, надо хотя бы смыть грязь, а то мало ли что можно занести на себе из этих забытых людьми и богом трущоб владельцев «запорожцев» и первых моделей «жигулей». Да, да, у нас в провинции на них ещё вполне себе ездят.

Уличное кафе-шашлычная со звучным названием «Мамука и Вахтанг!» широко распахнуло нам двери. Мы ввалились внутрь. Тяжёлые занавески в узорах, дешёвый плазменный телевизор в причудливой раме, большой мангал у дальней стены, красные люстры, бархат, пластик, узоры гипсовых плит на потолке, узоры на линолеуме… О, этот ничем не убиваемый, грозный кавказский дизайн!

– Эй, хозяин! А ну, быстро подай мяса и вина моему господину! Задержишься хоть на минуту – будешь иметь дело со мной!

– Вах, карасавица, – сердечно выдохнул здоровенный небритый грузин у мангала, – для мэня счастьие иметь дело с табой! Садись! И его сажай, сейчас всё вам будит!

Поскольку, кроме нас, в кафе всё равно никого не было, Мияко лично выбрала лучший, с её точки зрения, столик, скептически оглядела не особенно чистую пластиковую скатерть с прожжёнными дырами от сигарет, протёрла её салфетками и затребовала туалетную комнату.

Мужчина указал большим ножом в конец зала. Через минуту умытая и довольная лисичка опустилась передо мной на корточки, проверяя мои раны:

– Ох, Альёша-сан… Терпи, сейчас будет немножечко больно.

Она ловко закатала мою штанину и, толкаясь в меня упругой грудью, нежно вылизала тёплым язычком кровоточащую ссадину на колене. Мамука или Вахтанг, уж не знаю, кто из них был за мангалом, вылупился на нас круглыми шарами.

– Ты храбрее самого императора Японии! Покажи руку? О-о, это тоже надо зализать!

Кавказец едва не начал капать слюной на горящие угли. Что эта экстремальная шалунья делает со взрослыми мужчинами, просто невероятно…

Свежее мясо с шампура было изумительно вкусным. Кицунэ отказалась есть по ряду упомянутых выше причин, она понюхала поданное мне вино, даже окунула в бокал палец, слизнув несколько капель, но ограничилась стаканом молока.

Кстати, молоко на кухне было, его использовали для соусов. Кавказский травяной чай с чабрецом и мятой также не вызвал у неё энтузиазма, но здесь она хотя бы не ругалась и не наезжала на официантов. Хотя Мамука (Вахтанг?) явно был бы не против даже такого общения.

Домой мы вернулись часа через два или, может, три, когда уже совсем стемнело. По дорогое нам никто не встретился, я имею в виду каких-нибудь агрессивных незнакомцев, да и знакомых тоже. Никто не спешил на нас нападать, преследовать, шпионить, фотографировать и так далее.

Ни полиции, ни властям, ни уголовникам, ни нэко или всякой иной нечисти, похоже, не было до нас никакого дела. Нудный червь сомнений в левом виске зудел, что всё это ненадолго, ну и пусть. В конце концов, ничего плохого мы не делаем, мои родители уже на нашей стороне, а всё прочее как-нибудь рано или поздно уладится. Я всегда это знал и верил.

Просто ещё в далёком детстве, когда мы играли с двоюродной сестрой, моей одногодкой, она притащила из школы рукописный гороскоп, так вот там, по цифрам моего рождения, можно было прочесть всякую ерунду, однако одна фраза навечно врезалась мне в память: «Иногда ему будет казаться, что он погиб, но Судьба всегда пошлёт ему спасение!» Не знаю, почему и какой звёздной силой, но оно срабатывало. В юности, в армии, в институте и вот, получается, даже прямо сейчас.

Мияко-сан, как всегда, подчёркнуто вежливо поклонилась каждой из трёх бабушек, сидевших у нашего подъезда. Я тоже поздоровался со всеми сразу. Когда входили в подъезд, за спиной раздалось:

– Проститут такой, ась… Поди и наркоман ещё!

Хотя чего иного от них можно было ожидать, верно? Бабки у нас до сих пор одна из самых активных частей общества, и уж если попал к ним на крючок, то соскочить не удастся по-любому.

Интересно, а вот когда современные девушки станут бабушками, в наколках, с пирсингом, цепями в носу и ни шагу без Инстаграм, завязавшие с кокаином, проклявшие Бузову, Левана, Оксимирона, считающие Басту классикой колыбельной песни, они тоже будут проводить вечера в узком кругу, стайками у собственных подъездов? Как же они будут называть входящих-выходящих девчонок?

Наверняка в их кругу слово «проститутка» будет практически комплиментом, данью зависти и тоски по безвременно ушедшей молодости. Хотя, возможно, и у теперешних бабок так же? Мир мало меняется, два-три поколения совершенно ничто в области вековых традиций. Есть вещи неизменные.