Кисмет

Его гениталии лежат на ее ягодицах, как мешочек дряблой кожи. Он опять хочет заняться сексом? Нет, у него же в семь вечера встреча по поводу его проекта. Но пальцы Джеффа прижимаются к ее ребрам и спускаются к груди, щиплют и сжимают ее до сладкой боли. Анна чувствует, как его вялый мешочек, меняет форму, подобно тому как распускается цветок в замедленной съемке, и в предвкушении удовольствия рот ее наполняется сладкой слюной.

Через сорок минут Анна стоит на автобусной остановке напротив станции «Слон и замок», ожидая 148-й до Килберна. Чуть поодаль виднеется рынок, и девушка видит, как три пожилые женщины неясной этнической принадлежности — они могут быть и латиноамериканками, и русскими, и азиатками или смешанной крови — разбирают свои прилавки. Одна из них, словно почувствовав взгляд Анны, поднимает на нее глаза и снова возвращается к своему занятию. Что увидела эта женщина? Обычную белую молодую англичанку, ждущую автобуса? Или каким-то чутьем поняла, что та испытала три оргазма за два часа? Анне кажется, что она разительно отличается от серой толпы и от самой себя двухнедельной давности, что она светится. Сто сорок восьмой неуклюже останавливается, и его появление заставляет Анну осознать, как ей хорошо или, если точнее, как ей хорошо здесь по сравнению с тем, как она будет чувствовать себя, вернувшись домой. Несколько человек выходят, несколько заходят, двери закрываются, автобус отъезжает, а Анна неподвижно стоит на остановке. Информационное табло гласит, что неминуемо придут два других автобуса, 136-й и 341-й. Анна подходит к большой карте под навесом и проводит пальцем по волнистой оранжевой линии, обозначающей маршрут 136-го, следующего в Луишем, а затем в отдаленные районы на юго-востоке, о которых Анна никогда не слышала: Ли, Элтем, Бекслихет. Это напоминает ей об игре, в которую они с Зарой, Хамзой и Джаз играли, когда только перебрались в Лондон: выбирали наугад место в городе, где никто из них не был, и отправлялись туда в субботу с намерением его изучить, но обычно не заходили дальше первого попавшегося сносного паба. Они называли это «Лотерея по карте метро». Сердце щемит ностальгия, и когда палец прослеживает лиловый маршрут 341-го до Ислингтона, Анне кажется, что это судьба. Она думает о подруге, об ответственности, которой старалась избежать, и принимает решение: ей нужно поговорить с Зарой.

У Анны вошло в привычку встречаться с Зарой в пабах около ее дома — и из-за мнимых строительных работ, и чтобы избежать присутствия надменного Кейра. Сегодня они договариваются посидеть в уставленном чучелами баре в конце Эссекс-роуд. Есть что-то абсурдное и нездоровое в интерьерах этого мертвого зоопарка, но Анна именно там рассказала Заре о «Кисмет» и о том, что нашла кольцо, и потому, подталкиваемая желанием придать ходу вещей симметрию и завершенность, выбирает его для разговора с подругой.

Она приезжает заранее и с удивлением замечает Зару в новых очках с круглой оправой. Они не виделись и не разговаривали почти неделю — наверно, это рекорд, — и Анна на некоторое время откладывает неприятный груз предстоящей беседы и отдается дружеским чувствам.

— Новые очки, — говорит она, обнимая подругу. — Ты похожа на сексуальную секретаршу из пятидесятых.

Но Зара напряжена, бормочет что-то про единственную оправу, которая была в наличии, и тут же интересуется, как чувствует себя Пит.

— Хочешь сразу перейти к сути дела? — спрашивает Анна, когда они несут два бокала вина к небольшому столику возле шкафа с засушенными бабочками.

— А чего ты ожидала? От тебя всю неделю ни звука.

— Да мне нечего сказать.

Они усаживаются, и Зара говорит, что не понимает, как такое возможно.

— Все просто. Мы с Питом ничего не обсуждали. Зашли в тупик, потеряли дар речи. Я вернулась домой в субботу, и мы собирались поговорить, но меня срубил сон. С тех пор он меня избегает.

— Ничего не спрашивает? Ты серьезно? Он думает, ты ночевала у меня?

Анна только пожимает плечами, и Зара, не веря своим ушам, открывает рот.

— Как можно жить с человеком и не объясниться, почему ты так внезапно сбежала?

— Мы почти не видимся. Он спит на диване, а днем мы оба очень заняты. На следующей неделе у него первый экзамен.

Это кажется веским доводом, но Зара ставит локти на стол и роняет на руки голову.

— Первый экзамен, — жалобно произносит она. — Полная задница.

Отчаяние подруги отчасти передается Анне, и она уже не слишком уверена, что Пит в полном порядке, но сохраняет хладнокровие и объясняет, что он — трезвомыслящий человек, и не выглядит таким уж расстроенным, и, в любом случае, думает, что она сбежала в свой день рождения к Заре. Вряд ли это может служить поводом для нервного срыва.

— Знаю, ты чувствуешь вину за то, что приходится обманывать его, но, правда, с ним все хорошо.

— Нет, — резко возражает Зара. — Ты доводишь Пита до крайности. Это может… я не знаю… подкосить его.

Анна удивленно поднимает брови и пожимает плечами, вглядываясь в глаза Зары.

— Может, ты и права, — будничным тоном говорит она, потягивая вино. — Полагаю, ты знаешь его лучше, чем я.