Кисмет

— Нет-нет, садитесь! Буквально одну минуту. Как будто мы с вами ненадолго прервали беседу. В самом начале, — Анна нервно хихикает. — Начнем с перерыва.

Томас медленно кивает, садится и машет официанту, сообщая, что поменял столик. Анна чертыхается про себя, наспех импровизирует письмо Стелле и Карлу в «Брайтлинг», добавляет в соответствующую строку адреса Стюарта и Полы, прикрепляет файл «Влиятельные женщины» и жмет на кнопку «Отправить». На экране появляется изображение листка бумаги, который складывается в самолетик и улетает. Это повторяется три раза, а затем выплывает сообщение: письмо не может быть отправлено, потому что компьютер не подключен к Интернету.

— Проклятый рабочий ноутбук, — ругается Анна, и Томас осведомляется, в чем проблема.

Девушка рассказывает, что компьютер целый день вылетает из Сети, а ей надо отправить письмо к пяти часам. Новый знакомый предлагает помощь. Анна разворачивает машину к нему, так чтобы они оба могли видеть экран. Томас открывает окно настройки сетевых параметров и говорит: «А-а». Он объясняет Анне: что-то не так с конфигурацией, но он может ее наладить. Теперь совершенно ясно, что акцент у него французский.

— Да, пожалуйста.

— Только надо перезагрузить ноутбук.

— Хорошо. Давайте.

Томас снимает галочку в одной ячейке, ставит в другой, и оба они молча смотрят, как экран становится черным, а потом постепенно загружается снова. Когда компьютер опять активизируется, не только появляются обновленные интернет-страницы, но письмо, которое Анна пыталась отправить, уже лежит в ящике «Исходящие». Всего одно нажатие клавиши — и бумажный самолетик уплывает с экрана, а вместо него появляется сообщение «Письмо отправлено».

— Огромное спасибо, — говорит Анна, захлопывая ноутбук. — Я уже у вас в большом долгу.

— Я ничего не сделал, только снял галочку. Вообще-то я не очень дружу с компьютерами.

— Ну тогда примите мои извинения за то, что сразу поставила вас в неловкое положение.

На это Томас возражает, что люди часто чувствуют себя не в своей тарелке в подобной ситуации и что могло быть куда хуже — хорошо, что они не на пробежке, не в спортзале, не у стоматолога, не в самолете и не в толпе на концерте.

— Похоже, вы попадали в забавные ситуации, — предполагает Анна.

— Mais non.[1] Это я так, для примера! У меня не очень большой опыт. Это мое… пятое свидание.

— За какое время?

— Полгода.

— Полгода? — это признание так неожиданно, что Анна не может скрыть своего недоверия и громко смеется, но берет себя в руки и с раскаянием прикусывает губу. Но Томаса ничуть не смущает ее реакция, и он еще раз подтверждает, что за полгода программа показала ему совпадение лишь с четырьмя девушками. Анна отмечает, что его глаза всегда широко распахнуты, даже когда он спокоен; зеленые круги радужной оболочки ярко выделяются на белом фоне.

— Полагаю, совпадений вообще не так уж много, — Томас пожимает плечами.

— Так и есть.

— Что ж… приму это как комплимент.

— И правильно.

— Зато, — он наклоняется вперед, положив мускулистые руки на стол, — когда наконец появляется совпадение, значит, оно точно не случайное, — он смотрит ей прямо в глаза, откидывается на стуле и отхлебывает кофе, затем будничным тоном добавляет: — К тому же ты экономишь время.

— Конечно, — улыбается ему Анна. Подобной парадоксальной логике она сама следует в различных ситуациях: например, на работе любит в споре прибегнуть к провокации и заявить что-нибудь такое, что Ингрид косится на нее, не понимая, шутит она или нет. Анне словно открывается первое доказательство совместимости с Томасом, и она отмечает, что ей уже нравится этот парень. Однако делать выводы еще рано, и Анна отбрасывает эту мысль и спрашивает, кем были четыре другие девушки: англичанками или француженками.

— Все англичанки. Это и не удивительно. Я предпочитаю говорить по-английски.

— Почему же?

— Говорить по-французски слишком просто. Это как… — он что-то быстро произносит по-французски, размахивая рукой. Хотя Анна целый год проучилась в Гренобле и когда-то практически бегло общалась на этом языке, она не понимает ни слова из этой скороговорки. — Видишь? Речь течет свободно, слово за слово. Все равно что дышишь. А по-английски я должен прочувствовать каждое слово.

Анна задает вопросы. Он приехал в Лондон, чтобы практиковаться в английском? — Нет, по работе. — Кем он работает? — Звукорежиссером. — В Лондоне? — В Сохо. — Где бы он хотел жить, будь у него выбор? — В Нью-Йорке. Тогда она интересуется, что же ему так нравится в Нью-Йорке, но Томас наклоняется вперед и говорит:

— Ты задаешь слишком много вопросов.

Не моргнув глазом, Анна тоже наклоняется вперед и отвечает:

— Я журналистка.