Кисмет

Из бара Анна выходит в приподнятом настроении. Она забредает в Чайна-таун и, повинуясь ностальгическому капризу, покупает пачку Embassy No. 1, 10 штук, и коробок спичек. Она встает на крыльце закрытого магазина и с удовольствием воскрешает забытые ощущения: снимает целлофановую обертку и отрывает золотую фольгу; обнажается ряд оранжевых зубов — и на миг ей кажется, будто она подростком стоит на автобусной остановке на Маркет-сквер. Сам по себе процесс курения не особенно приятен — дым резко ударяет в горло, словно в нос сунули соломинку, но вдруг Анна слышит приближающийся стук барабанов и свистки, и появляется толпа людей в цветных масках и с бумажными фонариками. Шествие прокатывается по улице, проходит мимо девушки — танцоры в масках несут над головой на шестах длинного дракона, который, кажется, тоже танцует. Как прекрасен мир, думает Анна.

Куда идти дальше? Может, отправиться на Сохо-сквер и совершить там торжественный обряд отключения от «Кисмет» навсегда? Но площадь, наверно, уже закрыта. Вместо этого Анна движется на юг по Уордор-стрит и, лишь дойдя до пестрой площади Пикадилли, понимает, куда ей следует держать путь. Она идет вдоль Риджент-стрит, затем по Грейт-Портленд-стрит и останавливается у поворота на Литл-Титчфилд-стрит. Это узкая темная улица с единственным заведением — баром с простым названием «Место встречи». Анна, не бывавшая здесь несколько лет, подходя, с удивлением замечает, что бар по-прежнему популярен. Группа курильщиков толпится за ограждением из бархатного каната, а мигающие лампы и ритмичная музыка пульсируют за запотевшими окнами. Анна располагается через улицу прямо напротив входа и вспоминает, как стояла на том же самом месте четыре года назад и смотрела, как к ней приближается долговязая фигура Эда, ее бывшего. Они крепко обнялись — прошло полгода с тех пор, как она порвала с ним и уехала в Сан-Франциско, — а потом неуклюже прошаркали в бар.

Анна ступает в огороженное место для курения и прижимает лицо к мутному стеклу. Она хочет занять то же место, где они тогда сидели с Эдом, но не получится: в центре бара танцует так много людей, что ей даже не видны кожаные полукабинеты в конце зала. Девушка подумывает о том, чтобы пойти и тоже потанцевать, ведь еще на днях она жаловалась, как давно не делала этого, но воскресшие воспоминания о вечере, проведенном здесь с Эдом, отбивают всякую охоту. В тот раз, как только они нашли место и уселись, Анна сообщила бывшему бойфренду новость: ее отец умер. Он скончался за две недели до этого, через несколько дней после ее возвращения из Калифорнии. Эд был потрясен и молча выслушивал подробности. Отец умер утром во вторник, гуляя в Саут-Даунс с третьей женой. Поднявшись на крутой холм, он пожаловался на боль в груди и выразил желание посидеть. А через минуту он упал вперед, закрыл глаза и испустил последний вздох. Ему было пятьдесят семь лет. В последовавшие долгие дни Анна приняла на себя роль трезвомыслящего организатора, тогда как ее мать, брат и третья жена отца совершенно потеряли присутствие духа. Анна хлопотала о получении свидетельства о смерти, обзвонила друзей и членов семьи, устроила похороны. Она не испытывала скорби или потрясения, вообще ничего не чувствовала, кроме гордости за то, как расторопно и решительно она действует, словно это был спектакль, поставленный ради отца, последняя возможность похвастаться перед ним. Только после похорон, на которых она не плакала, всё начало возвращаться в свою колею, она стала думать о себе и позвонила Эду.

Когда Анна закончила рассказ, Эд обнял ее и долго не отпускал. Затем сказал несколько вежливых слов — тех привычных сочувственных, утешающих слов, которые говорят в таких обстоятельствах все люди, — и снова обнял ее. За вторым напитком она заверила его, что с ней все хорошо и они могут поговорить о другом. И они обсуждали ее поездку в Сан-Франциско, короткометражку, которую он снимал, общих друзей. Посмеялись над всякими нелепостями, и Анна, обогнув стол, пересела к нему, но его реакция мигом охладила ее пыл. Эд, безусловно, был учтив, но держался суховато, чем напоминал Анне закрытую дверь. За третьим стаканом она кое-что смекнула и спросила его, не встречается ли он с другой девушкой. Эд ответил утвердительно: ее зовут Кэтрин и они познакомились через «Кисмет». Анну словно громом поразила эта новость, и остаток вечера, пока они не распрощались на улице, прошел как в тумане. Она некоторое время смотрела вслед высокой фигуре, удалявшейся по улице, и поплелась в противоположном направлении, одна, к Грейт-Портленд-стрит.