Кислотники

Экранная Тереза была воплощением ужаса. Играй она – и то не вышло бы лучше. В записи все выглядело так, будто Тереза испугалась Эстеллы, что она в ужасе от столкновения с убийцей.

– Ладно, что она делает теперь? Возвращается – чтобы еще раз на него взглянуть? Или забыла сумочку?

Тереза не ответила. Бернард вплотную приблизил лицо к экрану, пытаясь уловить тот момент, когда Эстелла повернула голову. Он продолжал прокручивать эпизод в обоих направлениях.

– Кто она, босс? Берджис потряс головой:

– Понятия не имею. Нет, нет, подожди минутку. Я ее видел раньше – когда она входила в клуб. Передай мне другую запись, Берни.

Они согнулись перед телевизором. Тереза надеялась, что про нее забыли. Она попыталась ощупать пальцами лицо и определить, какой урон нанес ей удар Берджиса. Ее почти никогда не били, только раз, мужчина – учитель (бывший учитель – его отстранили, а потом уволили с работы). На что похож ее разбитый нос? Если он расплющен, то видок у нее еще тот. А вдруг трещина в кости? Прикосновение вызвало слезы. Она беззвучно глотала их, стараясь плакать молча. Бернард и Берджис все еще вглядывались в экран.

Если нос сломан, удержит ли его опухоль от смещения хоть на какое-то время? Может, когда опухоль спадет, он окажется только расплющенным. Удастся ли его привести в нормальное состояние? Она перестала всхлипывать, боясь, что они услышат. Бернарди Берджис, включив ускоренную перемотку, отсматривали вереницу мужчин и женщин, входящих через двойные двери в «Грэйвити».

– Стоп. Стоп. – Берджис нажал кнопку. – Вот дерьмо! А, здесь. Точно, тут.

– Хорошая картинка, – одобрил Бернард. Эстелла глядела прямо в глазок камеры.

– Ну, кто она такая?

– Не знаю, шеф. А ты ее знаешь?

– Не пойму. Кто она?

Берджис через плечо вопросительно посмотрел на Терезу.

– Она сняла Йена прошлой ночью.

– То есть Джона Какстона, если быть точным. Когда? Накануне ночью перед тем, как он умер?

Кивнув головой, Тереза почувствовала острую боль в носу.

– Тогда что это могло быть? Отвергнутая любовница или другая какая хренотень вроде того?

– Она покупала ему выпивку весь вечер, – пояснила Тереза. – Потом отвезла к себе.

– Эта баба из педофилок? Кто она? – Взгляд Берджиса снова уперся в экран. – По-твоему, сколько ей лет, Берни?

– Не знаю. Тридцать?

– Да нет, она постарше. Так чего ей надо было от такого мудака, как Джон Какстон?

– Его член? – предположил Бернард.

– Да уж – не его же идиотская башка. Но почему она его убила?

Тереза сказала, что ей это неизвестно.

– Он сбежал, пока она спала, и потом ненадолго зашел ко мне.

– Говорил что-нибудь? – спросил Берджис.

– Только – что видел ваши фотографии.

– В квартире этой женщины? Тереза старалась не кивать.

– Да. У нее была папка с вашими фотографиями в кейсе, ну, или в сумке. С разными фотографиями.

Берджис на минуту задумался:

– Значит, она журналистка, так? Собиралась писать о клубе для какого-нибудь модного журнала?

– У нее был пистолет. Лежал вместе с фотографиями.

Этого Берджис понять не мог. Зачем ей пистолет?

– Что еще говорил Какстон? – спросил он. – Объяснил, что она делает в Манчестере?

– Нет.

– Но хоть что-то еще он тебе сказал?

– Она колумбийка.

Тут Тереза увидела, как Берджис побледнел. Она вдруг поняла, что на самом деле означает это слово – Берджис не просто стал белым как мел, а застыл на месте, будто громом пораженный. Бернард сдвинул брови, наморщил лоб, пытаясь осознать услышанное и вглядываясь в изображение Эстеллы на экране.

– Колумбийка, шеф?

– Тише, – прикрикнул Берджис на Бернарда. – Помалкивай!

– Но она же подцепила Джона Какстона. Зачем она это сделала? Неужели спланировала заранее?

– Хочешь сказать – она это сделала, чтобы добраться до чертова турагентства, да? – уточнил Берджис.

– Ну да. Я как раз об этом подумал – он же там работал.

– И после того, как поговорила с ним, он что-то о ней узнал…

– …и она его за это пристрелила, – закончил Бернард.

Берджис решительно кивнул:

– Вонючие колумбийцы! – Новый кивок: – Вонючие колумбийские козлы!

– Что он мог рассказать ей о турагентстве? – спросил Бернард.

– Оттрахай меня в зад, если я знаю! – ответил Берджис. – Может, ты мне скажешь? Черт бы их всех побрал! Какстон был долбаный дебил! Что он мог раскопать?

Тереза не услышала продолжения. Внизу на улице завыли сирены.

Глава семнадцатая

Бернард и Берджис выглянули в окно. Визг автомобильных колес и завывание сирен должны были что-то означать, но только неясно, что именно.

– Черт побери, что они тут делают? Устраивают хреновый полицейский парад или что?

– Не спрашивай, босс, я не знаю. Может, у них первенство по езде на задних колесах?

Берджис, стоя у окна, помахал растопыренной пятерней, изображая недоверие:

– Нет, тут что-то не так. Они паркуются у входа. Но почему с сиренами? Неужто собираются устроить налет на бар?

Тереза знала, что в «Уорпе» месяцами не бывало облав, а если и случались, копы никогда не находили наркотиков – разве что пыль, собранную по карманам посетителей или по спичечным коробкам. Полиция больше не беспокоилась о наркотиках в «Уорпе», и Бернард уверял, что волноваться не о чем.