Кирпичики

— Мы с водителем подбежали к месту аварии — машина лежала в речке вниз моторным отсеком, а шофёр был на берегу, сам выбрался. Я перевернул его на спину, но это оказался не Цой. Тогда я спросил у него, где Витя и почему он на его машине раскатывает? Тот ответил, что Витя на озере… как его…

— На Васкарисе, — помог мне капитан.

— Да, на нём. Я и погнал туда на мопеде.

— А с этим водителем Москвича чего?

— Мы с шофёром Икаруса затащили его в автобус, и он повёз его в больницу. В какую — не знаю.

— Хорошо, что там было дальше, на озере?

— Витю я нашёл по следам его Москвича, там сыровато и шины отпечатались очень отчётливо, — продолжил я, — он лежал, прислонённый к дереву, а из живота у него кровь сочилась. Довёз его до трассы, поймал попутку, это оказалась Лайма — дальше вы всё сами знаете. У Цоя действительно огнестрельная рана? — поинтересовался я.

Это не реальное фото аварии, а кадр из фильма Учителя. Но Москвич один в один такой же

— Нет, проникающее ранение от тупого металлического предмета, — удовлетворил моё любопытство капитан. — Но состав преступления всё равно налицо. Тем более, что потерпевший известное в масштабах страны лицо. Так что по всему получается, что надо бы тебе, Саша, выдать подписку о невыезде…

— Ну тщ капитан, — взмолился я, — что я тут у вас делать буду? И жить-то мне негде…

— Могу определить тебя в наше КПЗ, поживёшь тут с недельку, — но видя моё расстроенное лицо, продолжил он так, — но хорошо, допустим ты меня убедил. Я сейчас сделаю пару звонков, и если твои сведения подтвердятся, езжай, куда там тебе надо. В случае чего, мы тебя и в Энске достанем.

— В Ленинграде, — поправил его я, — я отсюда в Ленинград еду. К Гребенщикову.

— Привет можешь ему передать, — рассеянно ответил тот, — а пока посиди в коридоре.

Глава 17

Долго сидеть мне не пришлось, буквально через пять минут капитан Витолс вышел и сказал, что я могу отправляться на все четыре стороны. Со мной свяжутся, если надо будет.

— Да, — добавил он на дорожку, — там с телевидения приехали, они хотят побеседовать со свидетелями. Возле больницы они — хочешь, поговори, а не хочешь, как хочешь… — туманно выразился он и опять скрылся в своём кабинете.

А чего, тут же проснулась моя отдохнувшая голова, поговори — реклама лишней не бывает. Сам знаю, огрызнулся я, не одна ты такая умная. И подкатил на своём родном уже практически мопеде ко входу в приёмный покой, там действительно стоял РАФик с надписью на двух языках на борту «Телевидение Латвии». За рулём сидел усталый и усатый водила, непрерывно вытирающий пот со лба, а рядом стоял оператор со здоровенной камерой на плече и девушка с микрофоном, видимо корреспондентка. Внешне она ничего так выглядела.

— Что, не пускают? — спросил я у неё.

— Не пускают, — согласилась она, — а ты помочь чем-то можешь?

— Это я привез Цоя сюда, — открыл я ей страшную тайну, — могу поделиться подробностями.

Девушка сразу оживилась, поставила меня, чтобы в кадр попала вывеска больницы, и начала интервью:

— Представьтесь пожалуйста.

— Александр Летов из города Энска.

— Расскажите нашим телезрителям, что случилось с Цоем?

— Я его нашёл на берегу озера Вакарис, он там рыбу ловил, — я решил подсократить свою сагу, — рана у него была, кровь шла. Ну я и подбросил его до трассы, а там поймал попутку.

— Что за попутка, кто там был?

— Вы наверно будете смеяться, но за рулём там сидела Лайма Вайкуле.

Девушка вместе с оператором впали в кратковременный ступор, но быстро вышли из него.

— Та самая Вайкуле?

— Да, она самая — которая «Ах вернисаж, ах вернисаж» и «Ещё не вечер».

— И что же было дальше?

— Мы вдвоём затащили Цоя на заднее сиденье и доставили его в эту больницу, — и я махнул рукой в направлении вывески.

— Говорят, что у него огнестрельное ранение, — продолжила она, — это правда?

— По последним данным не огнестрельное, а ножевое, но всё равно крови он много потерял. Надеюсь местные врачи его вытащат.

— А куда же делась Лайма?

— Не знаю, — ответил я, — наверно домой поехала, она где-то неподалёку живёт.

— Гаси камеру, — приказала журналистка оператору, — а вам… тебе то есть спасибо большое. Надо ещё дождаться, как операция пройдёт и заснять главного врача.

— Ну тогда я поехал, — задал я полу-вопрос.

— Да, конечно, — сказала журналистка, которая даже не назвала своего имени, — на вот тебе мою визитку, может пригодится.

На плотном картоне было написано, что зовут её Марта Озоле, а должность у неё тележурналист. Ладно, присовокупим к визитке Лаймы. Путь до посёлка с трудновыговариваемым названием, где жил Витя с Наташей, оказался недолгим и без приключений. Первым делом я сдал с рук на руки мопед (хозяин придирчиво проверил его состояние, но ничего криминального не обнаружил) и получил назад свой паспорт. А затем опять постучался в дверь Зелтини.

— А, это опять ты, — с разочарованием сказала Наташа, — а Витя куда запропастился?

— Витя в больнице в Талси, — не стал я вилять в стороны, — у него травма, но ничего страшного, кажется нет.

— Какая травма? — испугалась она.

— Ножевая. Операцию уже сделали, врачи говорят, его жизни ничего не угрожает.