Кирпич из Лондона

— Простите, что прерываю, — перебил его Уланов, — откуда у вас навыки уличного бойца? Вы же… инженер-конструктор, а не боец спецподразделения.

— Я же в Покровке вырос, — криво усмехнулся Архипов. — Это там, где сейчас цыгане бал правят и народ травят. А тогда асфальта не было. Из уличного освещения только лампочка над магазином, там же и единственный телефон-автомат. Без засапожника… — это нож засапожный, в голенище резинового сапога и валенка носили — бродить было моветон. Мои одноклассники кто в скитальцы каторжные заделался, а кто на погосте успокоился уже. Мало осталось. После первого курса института я в армию ушел, тогда всех брали, порядок такой был. Потом вернулся, доучился. А в армии в стройбате служил. Там тоже, пока «черпаком» не стал, каждую ночь упражнялся в кулачном бою.

— Понятно, — кивнул Щукин. — Давайте вернемся к Америке.

— Тот, что справа, осел, я ему вдобавок еще и нос сломал. Левому, что кулак рассадил о решетку, — по печени с левой, потом по челюсти справа. Ну а на третьего негра сам пошел, эти двое закрывали ему маневр для рук.

А с тем просто. Схватил большой палец и стал загибать к предплечью. Можно было сломать, но полицейский распахнул дверь и вытащил меня из камеры. Пару раз протянули поперек спины дубинкой. Я упал, подняли, пинками загнали в какой-то кабинет. Швырнули на стул, приковали к столу. Там двое мужиков было. Белый и латинос в штатском. Потом третий пришел. Переводчик, русский. Первые двое понимали по-русски, может, и говорили, по глазам было видно, что понимают. Они показали мне дело на меня. Заявление Джессики, ее фотки — морда разбита вдрызг. Не знаю, грим или фотомонтаж, может, и по-настоящему расквасили. И давай они мне «горбатого лепить»…

— Можно обойтись без жаргона? — поморщился Щукин.

— Извините, увлекся, — смутился Архипов. — Я тогда в полицейском участке вел себя как пацан с Покровки в Центральном РОВД. А с мильтонами либо в «отрицаловку» идут, либо молчат. Я им фигу показал и послал куда подальше. Потом потребовал консула. Они мне снова давай гнуть, что изнасилование, драка. Говорю им, идиоты, принесите мой телефон, я вам все покажу. Я, это… С мулаткой не было ничего. Выпил хорошо, разница во времени. Короче, я заснял все на камеру мобильного телефона. Ну… весь процесс. Ну, вы понимаете… Он добровольный был, без всякого мордобоя. А когда Джессика пошла в душ, я загрузил на свой виртуальный диск и отправил паре друзей. У них же такого не было, вот с пьяных глаз и похвастался. Потом проводил ее до такси и перед посадкой еще раз сфотографировался с ней. Там временная отметка присутствует. Показал этой троице дебилов. А они как попугаи талдычат одно и то же, мол, сейчас будет следствие. А оно у них долго идет, мне придется на «киче» париться, и еще неизвестно, как американский суд пройдет. Денег у меня на толкового адвоката нет, а бесплатные просто «кивалами» подрабатывают у них. Засыпают на заседании суда и кивают головой, борясь со сном, и с судьей им ссориться не хочется. Вот такой расклад мне показали. Неубедительно они меня «давили», неумело, что ли. Потом сделку… предложили сделку. Мне! Выложили на стол листов десять моей смс-переписки с… Короче. Есть у меня подруга. Любовница. И вот они сунули мне под нос интимную переписку.

— За какой период переписка? Год, два года, месяц? — с прищуром посмотрел на Архипова Щукин.

— Я сам думал, — потерев лоб, ответил инженер. — Получается, месяца за три. Максимум четыре. Они мне особо не дали изучить. Ответ им требовался немедленно. Иначе они доведут эту переписку до моей жены.

— Кроме согласия о сотрудничестве, они что-то еще просили? Торговались?

— Да. Я спросил, что им надо. Они были готовы к этому и вывалили вопросник на русском языке.

Щукин и Уланов переглянулись, и Иван Андреевич произнес:

— Уточните, пожалуйста. Они спрашивали, читая вопросы, или же положили листы перед вами?

Архипов с недоумением посмотрел на одного, потом на другого:

— Я же вам четко сказал, что они положили и предложили ответить.

— Скажите, вы точно ничего не путаете? Сколько листов вы просмотрели?

— Листа три. Но я просто пролистал, не вчитываясь. Помню что-то.

— Вот лист. Успокойтесь и вспоминайте. — Щукин пододвинул листок и ручку. — Кофе, чай?

— А воды и сигарету можно?

Щукин улыбнулся, налил стакан воды, достал пустую банку из-под кофе, наполовину забитую окурками:

— Пишите, что помните. Только не фантазируйте.

Тот закурил, кивнул, отложил сигарету, потер обеими руками лицо, уши. И начал писать. Через полчаса пододвинул два листа, исписанных убористым разборчивым почерком. Щукин читал, что-то помечая в своей тетради.

Получалось, что американцев интересовали лишь детали производства на предприятии. Полковник длительное время возглавлял отдел по оперативному прикрытию ЭХЗ и был в курсе, что являлось государственной тайной.

Вопросы были составлены очень грамотно. Щукин закурил, бросая быстрые взгляды на Архипова и проверяя его реакцию.