Киров (ЛП)

— Да как так может быть? — Сказал он, больше сам себе, чем кому бы то ни было. Он встал с кресла и медленно подошел к передним иллюминаторам, глядя на светящуюся воды и далекий горизонт, отказываясь верить тому, что видел. Он искал очевидные признаки подводного ядерного взрыва, но как раз их видно не было, и это тревожило его больше всего.

Десять минут назад ревел ветер, а на море ходили волны, а теперь океан был спокоен, поверхность моря была гладкой, словно стекло. Длинный нос корабля плавно разрезал светящуюся нефритовую воду, и да, впереди виднелся плотный, густой белый туман вокруг берега, находящегося прямо по их курсу.

Его первой мыслью было то, что произошла катастрофа на «Орле», так же, как случилось на «Курске», последней проклятой лодке этого типа. Рудников доложил о проблеме с одной из торпед, и он решил, что она взорвалась. «Орел» следовал на глубине не более шестидесяти метров, и если бы на нем произошел ядерный взрыв в пятнадцать килотонн[31], то он должен был бы увидеть огромный газовый пузырь на поверхности моря и громадный выброс пара из его середины. Эти боеголовки имели почти ту же мощность, что бомба, сброшенная американцами на Хиросиму. Тем не менее, он не видел ничего подобного, Роденко не видел ничего на радарах, а Тарасов на сонаре.

Раздался сигнал входящего вызова по корабельной системе связи и взгляд адмирала метнулся к динамику на потолке. Он сразу узнал голос Добрынина, командира инженерной части.

— Мостик, это инженерная часть. У нас похоже, проблема с реакторами.

Вольский быстро подошел к микрофону и щелкнул переключателем.

— Говорит флагманский мостик. Что случилось?

— Товарищ адмирал, у нас какие-то странные показания.

— Радиация?

— Нет, сэр, ядра стабильны, утечек радиации нет… Но какое-то необычное изменение потока тепловых нейтронов. Ничего критичного, просто необычно. Мы можем уменьшить скорость? Я хотел бы посмотреть, что случится, если мы уменьшим выходную мощность.

— Хорошо, — ответил Вольский. — Держите меня в курсе. — Он повернулся к рулевому. — Одна треть вперед. Малый ход.

— Есть одна треть вперед, — быстро ответил рулевой. Большие турбины под ними сбавили обороты, и корабль заскользил вперед более мягко. Бурун перед носом корабля утих.

— Николин, передайте «Славе» приказ немедленно сообщить нам свое местоположение.

— Есть, — ответил радист. — Флагман оперативной группы цели, прошу ответить, прием. Назовите текущий курс и скорость, как поняли… — Ничего, кроме треска статических помех. Никакого ответа от «Славы».

— Тарасов, отключить активный сонар. Продолжайте слушать, — сказал адмирал. — Дайте знать, как только обнаружите «Славу» и «Орла». Николин, продолжайте запрашивать их. Если не получите ответа в течение пяти минут, доложите в Североморск. Скажите им, что мы прекращаем учения. Отметьте, что мы анализирует аварийную ситуацию и на данный момент потеряли контакт с «Орлом» и «Славой». Запросите их, известно ли им что-либо о них.

Он повернулся к капитану Карпову и Орлову.

— Господа, прошу присоединиться ко мне в комнате для совещаний.

Они проследовали в защищенное помещение вне цитадели, провожаемые нервными взглядами всех, кто остался на мостике. Адмирал закрыл за ними дверь и грузно оперся руками на стол.

— Ваши соображения, капитан? — Сказал он. Надлежащий протокол требовал, чтобы Карпов высказался первым.

— Я поступил так, как мне представлялось наиболее очевидным, — сразу ушел в оборону Карпов. — Произошел некий взрыв, и я счел, что это был взрыв торпеды. Я приказал начать маневры уклонения, как предписано в подобной ситуации.

— Я спрашиваю вас не об этом, — ответил адмирал. — Вам не кажется странным, что мы шли через штормовое море, а минутой спустя оказались в полном штиле и тумане? Неужели этот взрыв унес штормовой фронт прочь? Где тот грозовой фронт, о котором Роденко предупреждал нас два часа назад? Вы обратили внимание на барометр? Он показывал 990 милибар и падал, а теперь показывает больше 1000.

— Но адмирал, мы видели это, мы ощутили это! — Геннадий Орлов, начальник оперативной части, встал на сторону Карпова. — Произошел какой-то взрыв.

— Да, я тоже его ощутил. Меня едва не швырнуло об переборку ударной волной. Моей первой мысль было, что что-то случилось с «Орлом», и то, что мы не может установит ее местоположение заставляет меня считать, что Рудников не ограничился теми проблемами, которые уже доставил. Однако даже если сдетонировала одна из его боеголовок, мы должны были заметить это с поверхности.

— Вы считаете, что произошел взрыв ракеты, сэр?

— Так уже случилось раньше, — сказал Вольский. — Вы не забыли, что случилось с «Курском»?[32]

— Я слишком хорошо помню, что случилось с «Курском», — с явным сарказмом сказал Карпов. — Он был атакован американской подводной лодкой. Тогда семьи получили кровавые деньги от Вашингтона[33]...

Вольский нахмурился. Многие на флоте знали истинную причину потопления «Курска», но мало кто мог заявить это с такой наглостью, как это сделал Карпов[34]. Адмирал покачал головой.