Киров

Выдающийся советский ботаник и агроном, академик Николай Иванович Вавилов писал:

«Киров был первым, кто не только ясно осознал необходимость одновременного развития промышленности и сельского хозяйства Севера, но и возглавил борьбу за создание социалистического земледелия в Ленинградской области».

Сельское хозяйство и промышленность Ленинградской губернии, преобразованной в область, были совершенно несоизмеримы, несравнимы по своему значению для страны.

Как писал Вавилов, нигде в царской России разрыв между промышленностью и сельским хозяйством не был столь огромен и нелеп, как в Ленинградской области. В дореволюционное время деревня здесь была заброшенной, нищей. Отставала она и в советские годы. Даже крестьянам в некоторых районах своего хлеба хватало лишь до января-февраля.

Сергей Миронович с первых недель и месяцев работы в Ленинграде глубоко изучал деревню, и это дало свои плоды, особенно в пору, когда бурно развернулась коллективизация.

На этом фронте четко проявились важнейшие черты Кирова как партийного руководителя-ленинца. Он любил и умел работать в быстром темпе. Порой к этому побуждали не столько свойства его характера, сколько обстоятельства. Но и тогда поспешность была чужда Сергею Мироновичу. Он не допускал ничего противоестественного, противоречащего ленинским заветам. Киров однажды сказал секретарю обкома Чудову:

— Нельзя таскать людей на аркане в рай.

В марте 1930 года, на пленуме обкома и областной контрольной комиссии, Киров, хотя и в других словах, недвусмысленно повторил это:

— Вот когда тут товарищ сказал, что во всех документах ЦК подчеркивалась мысль, что мы колхозное движение строим на добровольных началах, то как будто бы вздох вышел. А как же вы думали иначе? Вы думали, что колхозное объединение можно построить на принудительных началах?

Он добавил: если на пленуме имеются перегибщики — бегуны за процентами, по его выражению, то пусть запомнят, что ценен лишь крепкий процент, настоящий, действительно социалистический, действительно организованный. Из показателей, хотя и высоких, но добытых неподходящим способом, построенных не на железобетоне, а на киселе, ничего не выйдет. Все развалится и будет лишь дискредитировать дело.

Коллективизация проводилась в Ленинградской области иначе, чем во многих других местах. Размер вовлечения крестьянских хозяйств в колхозы, или процент коллективизации, выглядел очень скромно.

В 1934 году, когда опыт передовых колхозов стал все сильнее привлекать единоличников, пошли навстречу их тяге к артельной жизни. Тех, кто все еще колебался, убеждали. Тем, у кого решение уже созрело, помогали: в частности, облегчили вступление в колхозы единоличникам, которые разбазарили свое крестьянское добро, но осознали ошибку и захотели честно трудиться в коллективе. Колхозы принимали этих единоличников без лошади, без семян.

На 1 октября 1934 года было вовлечено в колхозы уже 65,7 процента крестьянских хозяйств области.

Все это никак не означает, что у Кирова были какие-то свои взгляды на колхозное движение, обособленные от общепартийных взглядов. Ничего похожего. Киров в точности придерживался выработанной при его участии генеральной линии партии, каждодневно помня наказ Ленина: крестьян, особенно середняков, можно и должно перевоспитывать только очень длительной, медленной, осторожной организаторской работой, а насилия в отношении трудящихся-единоличников при создании колхозов недопустимы.

В течение 1931 года ленинградские большевики вовлекли в колхозы всех, кто был раньше подготовлен к совместному социалистическому труду, — коммунистов, комсомольцев, сельсоветских активистов и остальных передовых крестьян.

Затем, не позволяя себе идти напролом, закрепляли достижения. Давалось это трудно, в острой борьбе против бухаринско-рыковских оппортунистов и их подголосков. Естественно, проводя такое сложное дело, как коллективизация, и ленинградцы допускали ошибки. Некоторые из них быстро устранялись, и навсегда, некоторые повторялись. Но издержки были гораздо меньшими, чем в других местах. Когда из-за перегибов и кулацких махинаций животноводство в годы коллективизации почти всюду понесло урон, Ленинградская область пострадала не очень круто. В начале 1934 года Киров говорил об этом, приводя некоторые сведения. Например, он отмечал, что в 1933 году поголовье скота выглядело так в процентах к 1929 году:

Количество, свиней по Ленинградской области не только не снизилось, но возросло, в два с лишним раза возросло.

Что касается остального поголовья, то львиная доля урона падала не на колхозы, а на единоличников, — скот резали, продавали по наущению кулачества.

Ленинградцы постепенно развивали коллективизацию. Развивали с терпеливостью, совершенно необходимой, если считаться хотя бы с привязанностью крестьян — прежде всего опять-таки середняков— к своему хозяйству. Ведь именно об этом напоминало написанное Лениным решение VIII съезда РКП(б):

«Чрезмерная торопливость в этом деле вредна, ибо способна лишь усиливать предубеждения среднего крестьянства против новшеств».