«Ого, многовато у него жизни для непися из песочницы!» — успел подумать Егор, прежде чем получил удар в лицо какой-то странной клубящейся субстанцией.
— Бей ее мной! — завопил Торфу. — Мной бей! И ходу, ходу! Эта паскудина нас всех сожрет к бесам болотным!
Изменившийся хозяин, которого система по-прежнему описывала как Мортана из гильдии алхимиков, вытянув тощие серые руки, шагал к ним. Мико лихорадочно кастовала заклятья, Егор пятился, занеся кирку.
Алхимик при ходьбе как-то странно похрустывал и пощелкивал, будто старый, повидавший жизнь Буратино. Одежда его прилипла к телу, словно стала частью плоти. Он выпустил из рук еще один клубок «Ядовитой слизи», снеся варвару еще 1 500 жизни, а Егор в ответ ударил кайлом и выбил из алхимика дух.
Шкала жизни Мортана обнулилась, но сообщения о смерти не последовало, да и сам хозяин дома не упал — вместо этого отскочил на пару шагов и присел на корточки, накрыв голову руками.
— Рано радуешься! — прокричал Торфу, и только сейчас Егор заметил, что в такт каждому слову кирка мигает зеленым. — Добивай быстрее!
Он шагнул вперед, но ударить не успел: Мортан снова стал меняться, раздаваясь вширь, из одежды проклюнулись серые утолщения, морщинистые наросты и бугры. Мико тихо взвизгнула, а Егор выругался.
Свалив на бок длинный стол и опрокинув стул, посреди лаборатории распрямилась высокая фигура, состоящая из сплетения ветвей и сучьев. На выступе в верхней части проглядывало уродливое лицо древней старухи, вбок торчали шевелящиеся коряги-руки. Покачиваясь на кривых корнях, это страхолюдище шагнуло вперед и прохрипело:
— Отдайте мне Торфу, смертные!
Ей-богу, Егор с радостью бы отдал вредного недобога, да вот только пришлось бы расстаться с киркой. С перепугу он врубил «Зубодробительную ярость берсерка» и прямо залюбовался тем, как на экране сам собой начал двигаться его подопечный. В этот раз система выкинула неплохое начало комбо: связку «Смертоносной подсечки», опрокинувшей Веспу на пол, и «Двойного удара», нанесшего сто процентов дополнительного урона. Хотя закончила более банальным «Гневом варвара», впрочем, тоже сыгравшим свою роль.
Упавшая на бок древесная старуха, хрустя и стуча, попыталась встать с пола. Гор, шагнув к ней, занес кирку, чтобы врубить «Удар сверху», но бабка безо всяких затей врезала рукой-корягой с широкого замаха, и варвара сбило с ног, отбросив назад.
«Пятнадцать секунд стана?! Мне конец!» — отчаялся Егор.
— Я ее задержу! — выкрикнула Мико. — Но у меня маны мало!
— Чего разлегся, лентяй?! — возмущался Торфу из кайла. — Нашел время отдыхать! Рота, подъем!
Егор, ничего не способный сделать, ждал конца дебафа, лишь поднял камеру выше и повернул, чтобы видеть происходящее. Мико успела скастовать еще два «Блуждающих духа», а потом привставшая Веспа схватила ее.
— Подъем, солдат! — неистовствовал Торфу. — Руки в ноги и вперед воевать!
Лапы старой коряги приподняли Мико над полом, и девушка завопила, сыпля ругательствами. А когда в сплетении гнилых веток, составляющих лицо карги, начала раскрываться черная пасть — завизжала. Жуткий рот разевался все шире и шире! Голова старухи почти разделилась напополам, верхняя часть откинулась, как крышка, а потом бабка поднесла к себе извивающуюся чернокнижницу и проглотила ее. В воздухе еще мелькнули дергающиеся ноги — и рыжеволосой красотки не стало, она как в омут провалилась в черную пасть!