Кирилл Обломов и его невероятные миры

Я потрясён, от возбуждения сердце колотится, даже слышно как оно ухает по рёбрам, разнося кровь по телу.

— Понятно как работает этот компьютер, — с умным видом заявляет Игнат, — большая кнопка включает, на экране выбираешь объект, нажимаешь, и смотришь кино. Этой кнопкой возвращаешь всё в исходное состояние и вновь можно что-то выбрать.

— А эта кнопка для чего нужна? — Витя попытался ткнуть в неё пальцем, но интуитивно придерживаю его за локоть.

— Может, меняет ракурс картинки, или приближает. Впрочем, есть время разобраться.

Оказывается, древний ноутбук весьма прост в обращении, — удовлетворённо замечает Игнат.

— Да, вот только содержимое сложное, — ходит вдоль крутящихся в пространстве странных конструкций Юра. Он выбирает одну из паутинок, она разрастается, заполняется угольно чёрными точками. — Каждая точка, это свой сюжет, — предполагает он.

— Скорее всего, это так, — соглашается Игнат.

— Вот только как разобраться во всей этой мешанине? — недоумевает Катя.

— Разберёмся, — уверенно произносит Игнат.

— Классная игрушка, да, Кирюха? — обращается он ко мне, лицо довольное, глаза горят.

— Вроде, да, — соглашаюсь я, рассматривая на столе убитую мной толстую муху.

— Чего размышляем, давайте ещё один фильм посмотрим, — воодушевляется Катя.

— Хочешь, сама, что-нибудь выберешь, — благодушно разрешает Игнат.

— Даже не знаю куда ткнуть, — теряется девочка.

— Да куда угодно! — смеётся Игнат.

— Ай! Мошек в комнате много, — хлопает себя по щеке Витя, — кусаются.

— Откуда столько налетело? — удивляется Юра, вытягивая шею, и крутя ею, как гусь на водопое.

— Из прошлого фильма занесло, — шутит Игнат и довольно смеётся, посчитав, что удачно сострил.

— В окно надо выгнать, тряпкой, — Витя взмахивает куском рыболовной сетки.

— Так, какую точечку нажать? — в задумчивости водит по небу Катя. — Вот эту! — и тыкает тонким пальчиком.

Из экрана вырывается сильный ветер, от неожиданности пригибаемся.

Пространство расширяется, стремительно проявляется непонятный пейзаж: красноватые скалы, деревья в пушистых листьях и с яркими цветами, извилистые дороги, покосившиеся домики, мрачный замок на горизонте. Пахнет дымом, свежим навозом, слышится приглушенная речь, громыхнула повозка, заржала лошадь, кто-то злобно выругался, просвистел хлыст, резво застучали копыта.

— Ничего особенного, — разочарованно тянет Катя.

— Сама выбирала, — ухмыльнулся Игнат.

— Давайте канал переключим? — Юра кривится, фильм его не впечатляет.

— И всё-таки, попробую нажать на эту кнопочку, — Витя небрежно в неё тыкает.

Мгновенье, и мы все оказываемся внутри экрана.

— Вот это да, — восхищается Юра, — как всё реально, мы внутри голограммы!

Я делаю шаг назад, что-то мне становится нехорошо, вспоминаю залетевшую муху из предыдущего фильма. Растеряно озираюсь по сторонам, даже намёка на мою комнату нет.

Катя срывает с дерева красный цветок, глаза округляются:

— Он настоящий!

— Ребята, что-то не так, — вжимая голову в плечи, испуганно водя глазами, с трудом выговаривает Витя.

— Что не так? — пытается ухмыльнуться Игнат, но начинает бледнеть, до него начинает доходить смысл происходящего.

— Это не голограмма, — деревянным голосом произношу я. О, как становится страшно, даже сильнее, чем тогда, наедине с мумией. Тогда хоть можно было куда-то убежать, здесь же — чужой мир, нет нашего дома, даже не пахнет им!

— Что же это тогда? — сжимается Катя и становится такой слабой и беззащитной.

— Это … это, другой мир, параллельный или какой-то другой, — я оттягиваю футболку, словно мне стало тяжело дышать.

— Ай, — в отчаянье пискнул Витя, — хочу домой!

— Так, ребята, не стоит суетиться, — через силу говорю я, — где-то должен быть наш ноутбук, надо искать.

— Значит, львы те были настоящими! — внезапно прозревает Игнат.

— Вовремя успели оттуда убраться, — против воли усмехаюсь я. — Мы влетели сюда из той стороны, раз замок там, — размышляю я, — значит наш ноутбук за той оградой.

— Ага, но там кто-то есть, — соглашается Игнат.

— Вероятно, обыкновенные крестьяне, — предполагает Юра.

— Пошли, что ли? — нерешительно говорю я.

— Палки надо приготовить для обороны, — решительность возвращается к Игнату.

— От кого? — всхлипнул Витя.

— На всякий случай.

— Может, не надо?

— Надо Витя, надо! — вздыхает Игнат.

— А вам не кажется странным, ещё не совсем ночь, а жителей на улице нет? — удивляется Катя, она всё ещё крутит в руках красный цветок, с беспокойством смотрит на пустынную дорогу, и даже приподнимается на цыпочки, чтоб заглянуть в чужие дворы.

То, что народ есть, говорят многие признаки: иной раз хлопнет дверь, кто-то выругается, толкая скотину в хлев, изредка вырвется из приоткрытых ставень свет, и они вновь закроются, слышится характерный звук запирающих засовов — ощущение, что люди чего-то боятся, что может прийти с темнотой и спешно баррикадируются. Свет гаснет то в одном доме, то в другом — вскоре всё замирает, даже домашние животные стараются не издавать звуков.

Солнце давно ушло за горизонт, небо стремительно темнеет, вспыхивают первые звёзды, показалась такая знакомая с самого раннего детства Луна.