Кирилл и Мефодий

Когда плач затих, знахарка открыла дверь и велела похоронить умершего. После похорон старуха пожелала вернуться в Тутракан, но Деян не отпустил ее. Он хотел понять, что будет с другими детьми. Нисколько дней спустя они тоже заболели, но легко, и выжили все до одного. Оспа перенеслась к соседям. Знахарка не успела спасти их первого ребенка, но остальные уцелели благодаря ее таинственным действиям с кровью и гноем. Деян долго упрашивал старуху рассказать, что, кроме гноя, было в ореховой скорлупе, но она упрямо молчала. В конце концов пришлось самому попробовать ее лечение на одном соседском малыше, и он выздоровел. Теперь его слава целителя распространялась по всей Моравии. Некоторые приписывали ее дружбе с Константином. Невозможно было представить, чтобы неграмотный старик знал такие тайны. Философ не мешал Деяну. Напротив, радовался, что старик тоже вносит свою лепту в популярность миссии, что он чем-то полезен людям. В последнее время Деян подружился с Наумом, чувствуя себя обязанным заботиться и наставлять молодого неопытного болгарина. Наум присоединился к миссии, когда Философ был в Брегале. Сначала его желание ехать с ними не понравилось Константину. Ему все казалось, что князь хитрит, посылая своего человека в Моравию, но сомнения отпали уже тогда. Наум пользовался уважением ханской семьи. Особенно близок был он сестре Бориса, Феодоре, которую обменяли на Феодора Куфару. Сам князь несколько раз говорил о ней, и Константин с нетерпением ожидал встречи, ибо знал Феодору еще пленницей в Царьграде. Когда они увиделись, завязался разговор, и сестра князя просила рассказать о Константинополе, об императрице и ее дочерях, интересовалась мелочами, дорогими сердцу девушки, прожившей лучшие годы у Золотого Рога. Жизнь святых апостолов в ее изложении получила окраску восточной легенды. Вероятно, она сама приспособила жития к окружающей ее среде. В темных глазах Феодоры горел фанатичный огонь, характерный для тех, кто живет в обществе иноверцев. Сестра князя не скрывала своих взглядов, и это внушало Константину уверенность в близкой победе небесных сил, которая откроет сердца болгар для христианства.

Когда Философ подарил девушке книгу, написанную на славяно-болгарском языке, она ваяла ее с почтительным страхом и поцеловала серебряный крест на деревянном переплете.

Если закрыть глаза, Константин и сейчас явственно видит ее смуглые руки с длинными холеными пальцами, которые поднимают к губам созданную им книгу. Они недолго разговаривали вдвоем. Вскоре появился Наум. Сначала Константин подумал, что его послал князь — послушать, о чем они говорят, но по отношению к нему Феодоры и по поведению этого молодого человека Философ понял: пришел еще одна сторонник его дела. Наум, как он сам сказал, был сыном кавхана Онегавона. Константин не слышал до сих пор этого имени, но хорошо знал болгарскую иерархию. Кавхан — второй человек после хана-князя. Вторая жена Онегавона, мачеха Наума, была славянкой, и он сызмала воспринял ее веру. К удивлению Константина, юноша пожелал поехать с ним в Моравию. Борис не хотел отпускать Наума без согласия отца, но Онегавон отправился с войском в Моравию, а посылать туда гонцов было неразумно. Да и Константин торопился, не мог ждать. Тут и вмешалась Феодора. Она встала на сторону Наума и добилась согласия хана. О чем говорили брат с сестрой, осталось для Философа тайной, однако перед отъездом из Брегалы во время обеда князь обратился к Науму с пожеланием учиться у мудреца, открыть свою душу для новых букв, сотворенных Философом Константином, чтобы принести пользу болгарам. Философ удивился этому поручению.

Прежде чем отправиться в путь. Константин окрестил в монастырской купели немало людей. За время пребывания в Брегале он ознакомил несколько послушников с новыми буквами. Юноши оказались смышлеными. В помощь им остался Иоанн, чей острый ум легко охватывал сложность великого начинания. И все-таки без него и Мефодия работа вряд ли пойдет как надо. Но пусть живет надежда, что из искры разгорится костер, который согреет весь народ.

Надежду поддерживал и фанатичный блеск в глазах княжеской сестры.

...В часы досуга Константин часто приглашал Наума. Говорили о многом, но непременно о Брегале, дорогах в Плиску, о крещении болгарского народа. Наум был родом из верхних земель, за Хемом. Философ и его брат также не раз искали там свои корни. Когда братья были у хазарского кагана, Константин так ответил на вопрос о своем сане и звании: «Был у меня великий, прославленный дед, который сидел близко от царя. Но когда он отверг оказанную ему большую честь, его прогнали, и он ушел в чужую землю, обеднял, и там родился я. Я захотел достичь былой дедовской чести, но не смог… ибо внук Адамов есмь».