Кир Великий

А в Вавилоне тем временем все нормально: царь Кам-бис — на месте, торговля идет своим ходом, банкиры и дельцы, например Эгиби, продолжают свою деятельность. Конечно, ожидание прихода Кира вызвало некоторое волнение и надежду, в частности у иудеев, среди которых уже ходили слухи о скором их освобождении. При этом люди состоятельные и чиновники опасаются, что какая-нибудь административная или налоговая реформа может лишить их привилегий, но после окончательного утверждения нового «сына царя», каковым стал Камбис, все вроде бы приходит в порядок. Совокупность всех вавилонских проблем показалась Киру слишком сложной и хрупкой, чтобы он пытался в настоящее время проводить хотя бы малейшую реформу.

Вскоре после кончины халдея Гобрия, победителя Вавилона, позволившего осуществить Киру это удивительное завоевание крупного города без боя, персидский царь поручил управление страной чистокровному вавилонянину Набу-ах-ху-буллиту, который исполнял эту должность еще при Набониде.

Что касается последнего царя независимого Вавилона, Кир решает сослать его в Карманию, южную персидскую провинцию, подальше от его бывшей столицы, которую он избегал совершенно напрасно, и от арабо-арамейской пустыни, где сын великой жрицы Аддагуппи провел самые лучшие годы своей жизни… Так что Набонид прожил еще некоторое время среди негостеприимных пустынь и неприступных гор.

Там он и умер в 538 году, бывший союзник Кира, поклонник бога Луны. И великий царь, уважающий вавилонское царство, объявляет государственный траур.

Летом того же года Кир уже может спокойно вернуться в свою столицу Экбатану. Возглавляя самую великую империю, какую Восток когда-либо видел до этого дня, он испытывает ощущение, что им заложены основы прочной организации, и политической, и административной, и религиозной, способной устоять при буре идей и страхов, волнующей народы, собранные ныне под его властью.

Отныне Ахеменид правит в этом загадочном городе Вавилоне, название которого означает «верхняя дверь», «божественная дверь», то есть дверь, через которую боги входят в мир земной. Командовать «верхней дверью» для царя Персии значит обеспечить себе владычество над всем миром.

Глава V «НЕ ТЫ ЛИ БОГ НА НЕБЕ И ВЛАДЫЧЕСТВУЕШЬ НАД ВСЕМИ ЦАРСТВАМИ НАРОДОВ?»

Кир понимал политическое значение ассиро-вавилонской религии. Направляя сына своего, Камбиса, публично участвовать в праздновании Нового года, признаваясь, что сам он — избранник Мардука, великий царь совершил весьма значительные деяния, за что вавилоняне были ему признательны.

Великий Ахеменид знал также, что эта религия оказала влияние на инородные слои населения, некогда сосланные на земли между Тигром и Евфратом царями Ниневии и Вавилона.

Цари ассирийцев и халдеев считали ссылку лучшим средством сломить независимость врагов, они воздерживались от уничтожения побежденных народов, которые своим трудом могли способствовать усилению власти победителей.

На Востоке в VI веке могущество измерялось прежде всего численностью армий и количеством крестьян и ремесленников. Так что перемещение тысяч иностранцев в глубь своей территории не было только карательной мерой. За редким исключением, перемещенные лица не имели статуса покоренных.

К тому же надо было, чтобы эта либеральная политика удалась, чтобы ассимиляция получилась. Вавилоняне рассчитывали, что их религия будет способствовать такой интеграции. Некоторые народы, оказавшись на новом месте, с радостью приняли культ местных богов: так им было легче интегрироваться, а следовательно, и облегчить гнет своих новых хозяев. Некоторые иностранцы, движимые экономической необходимостью, порою добровольно приходили в Вавилон: арамеи, намного более многочисленные и насчитывающие более древнюю историю, заполонили халдейское общество; эламиты, соседи Вавилона, по языку и цивилизации отличающиеся от халдеев; лидийцы и фригийцы, веками стремившиеся к общению с городом висячих садов, обосновавшиеся в Вавилоне, чтобы лучше организовать свои дела; пришедшие издалека египтяне, оставшиеся в стране халдеев, словно они опоздали к каравану, возвращавшемуся на родину; и, наконец, мидяне, привлеченные социальной и экономической организацией такой близкой и такой непохожей страны, быть может, вспоминающие о союзе, когда-то заключенном между этими народами, чтобы победить Ниневию.

Получалось великое смешение народов, некая «взаимоассимиляция»; многочисленными были смешанные браки.

Такая политика интеграции не создавала особых трудностей даже с точки зрения религиозной. Каждый мог почитать Мардука, чьим гостеприимством он пользовался, и при этом по-прежнему молиться своим собственным богам. Со временем, полагали вавилоняне, инородцы забудут свою прежнюю веру и будут молиться в повседневной жизни лишь вездесущему богу.