Кир Великий

Именно Гарпагу Астиаг крайне неосторожно поручил поубавить спеси своему внуку и поучить персов уму-разуму. Видя, какие могучие войска выходят из Экбатаны, царь Мидии не сомневался в победе. Разве не победил бесчисленные полчища ассирийцев его отец Киаксар во главе точно такой же армии, как та, что проходила теперь перед ним? Сегодня ей противостоит немногочисленный народ из смешанных племен, насчитывающий сто двадцать тысяч подданных и способный вооружить от силы тридцать тысяч воинов. Кир, со своей стороны, знал, что может рассчитывать на гомотимов[52] и на своих верных солдат, к которым он присоединил новобранцев.

Не все произошло точно так, как предсказал Гарпаг. Мидяне сперва одержали много побед на границе Мидии и Персии, и исход главной битвы, длившейся два дня, долгое время был неясным. Но переход на сторону противника командующего мидян, а с ним и многих из его верных соратников изменил ситуацию. И все же несмотря на неожиданное пополнение своей армии за счет многих солдат Астиага, Кира не покидало беспокойство. Он понимал, что на карту поставлено все, тем более что его отборные войска отступили к Пасаргадам.

Астиаг, однако, прежде всего хотел отомстить магам, предсказавшим много лет тому назад, что ему можно не опасаться внука, поскольку он уже царил среди детей. Забыв, что он сам подсказал магам такое толкование сна, он повелел посадить на кол ответственных за ошибку. Потом решил сам повести свои войска на новую столицу персов — Пасаргады.

Эта война между ариями радовала Набонида, царя Вавилона. Видя, как убивают друг друга мидяне и персы, кровные братья, новый вождь халдеев понял, что сон, посланный богом Мардуком, предсказал эти события и что мидяне уже не в состоянии оборонять Харран. А потому он решил двинуть войска на город, посвященный богу Сину, и занял его без особого труда.

Теперь царь Вавилона взял под свою власть крупный торговый центр, где пересекались караванные пути, где встречались купцы Востока с морскими торговцами, пришедшими с севера и юга. А главное — к великой радости матери его Адагупи, жрицы бога Сина, Набонид мог восстановить разрушенный храм…

Конечно, у Астиага есть другие заботы, кроме отпора царю Вавилона. Да и Кир спокойно относится к воинственным и религиозным поползновениям своего потенциального союзника. Может быть, он понимает замыслы наследника Навуходоносора. Но в данный момент, а на дворе — 555 год до н. э., главное — готовящаяся битва в непосредственной близости от лагеря персов, в Пасаргадах.

Николай Дамасский дал, по-видимому, точное описание этой битвы. Правда, он пишет, что Камбис, отец Кира, погиб в ходе этого сражения. Но ведь в 555 году Камбис был уже мертв, поскольку Кир носил звание царя Аншана с 559 года. Однако это не уменьшает того несомненного интереса, который представляет рассказ Николая Дамасского.

«Узнав о приближении мидян, Кир организовал свою армию с помощью некоего Эбара, человека мудрого и осторожного, которому он полностью доверял. Он приказал разрушить и сжечь все города на пути продвижения захватчиков, отвел население городов в тыл, заперся в укрепленном лагере, приказал занять перевалы в горах, через которые мидяне могли проникнуть в Персию, так же как и высоты, господствовавшие над перевалами. При первом же столкновении мидяне были отбиты. Астиаг восседает на троне, высоко поднятом над полем боя. «Возможно ли, — воскликнул он, — что эти пожиратели фисташек проявляют такое мужество! Ну, берегитесь, мои военачальники, если вы не победите этих бунтарей»».

Однако под давлением численно превосходящих сил противника персы вынуждены отступить и запереться в укрепленном лагере. Кир одним из последних покидает поле битвы, тотчас собирает своих солдат и обращается к ним с речью: «О персы! Вот ваша судьба: если вас победят, всех вас перебьют; если вы победите, вы перестанете быть рабами мидян и завоюете счастье и свободу».

Чтобы придать им больше смелости, он рассказывает также, сколько мидян они перебили, советует отправить под покровом ночи женщин и детей на самую высокую гору этого края, называемую Пасаргада.

На следующий день молодой полководец выходит из лагеря, охрану которого поручает Камбису, своему отцу, и пожилым солдатам, а сам с Эбаром и оставшимися воинами бросается в бой. Исход второго дня снова был не в пользу персов. Часть мидян, окружившая правый фланг повстанцев, направляется к лагерю, с боем им овладевает, берет в плен отца Кира и приводит его, всего израненного, к царю Экбатаны.

— Не мучай меня, — сказал Камбис, — душа моя готова отделиться от тела.

— Знаю, что восстал Кир против твоей воли, — отвечал Астиаг. — Не могу упрекать тебя в преступлениях сына. Помирай спокойно, я прикажу устроить похороны, с почестями, достойными тебя.

Тем временем захватчики хозяйничают в долине и пытаются взобраться по тропам, ведущим к вершине горы Пасаргады.