Кир Великий

Сам того не желая, Астиаг облегчил персидскому царю эту задачу. Новый властелин Мидии больше всего хотел воспользоваться огромным богатством, которое оставил ему отец. «Метатель копья», вопреки своему имени, меньше всего любил воевать. «Роскошь, блеск и великолепие царили при дворе Астиага. Царь был всегда пышно одет, лицо покрыто гримом, глаза подведены, недостаток волос покрывался чужими волосами». Мидяне же «любили жить в изнеженной томности, носить ярко-красные одежды, ожерелья и браслеты». Потомки воинов и охотников ездили не на боевых колесницах, а в богатых парадных повозках, охотились на дичь в парках и заповедниках. Народ стал подражать Астиагу.

Роскошь делает человека боязливым, и царь Мидии не избежал этой участи. Эгоцентричный, суеверный, жестокий, он боялся собственной тени. Ему представлялась опасной даже собственная дочь только потому, что рождена была в законном браке! Согласно легенде, дошедшей до нас благодаря греческим историкам, Астиаг видел сон, что из чрева Манданы выйдет раса, которая заполонит всю Азию и весь мир вообще. Сон этот пугал его. Он советовался с магами, составлявшими избранную касту при его дворе, им завидовали, их ненавидели прочие мидяне. Маги были искусными толкователями всяких знамений и скоро внушили владыке мысль выдать свою дочь не за мидянина царской крови, а за вассала, проживавшего далеко от Экбатаны, за Камбиса, ставшего царем персов по воле знаменитого Киаксара. Астиаг почитал его ниже любого мидянина среднего достатка. Для Камбиса же этот брак отнюдь не был просто крайним средством, чтобы утешить беспокойство слабого и невежественного царя. Такой союз открывал ему дорогу к высшей власти.

Но безголовый Астиаг по-прежнему искал повод предаться новым мечтам. Ему опять приснилось, что из тела его дочери выросла виноградная лоза, покрывшая всю Азию. А именно в это время Мандана ожидала ребенка. По совету кудесников мидянин тут же вызвал дочь ко двору в Экбатану…

Ребенок родился. Назвали его, как деда, на древнеперсидском: Кураш. Позже грекам он стал известен как Кюрос, евреи называли его Кореш, а латиняне дали ему имя Кирус.

Мальчик играл в царя

Через сотню лет после рождения Кира Ближний Восток посетил древнегреческий историк Геродот. Желая восстановить для будущих поколений величие персов, он пытался собрать все сохранившиеся сведения о жизни основателя империи. Сам историк древности родился в Галикарнасе, греческом городе в Малой Азии. Движимый идеей сохранить строгую подлинность истории, он собрал все, что слышал, подлинные факты и легенды, в том числе мифические обстоятельства рождения Кира,

…Царь Астиаг решил умертвить сына своей дочери, поскольку мальчик явился ему во сне как будущий властелин, во всяком случае, как человек, который свергнет его с престола. Из всех своих верных спутников он выбрал молодого военачальника по имени Гарпаг, который, по мнению царя, больше других подходил для выполнения важнейшего политического задания: навсегда устранить опасного ребенка. По приказу царя Гарпаг захватил сына Манданы и унес его к себе. Со слезами на глазах он признался жене, какой приказ он получил. Мало того, что это задание внушало ему отвращение, Гарпаг понимал, что выполнить приказ будет делом опасным. Ведь в случае смерти властелина Мидии к власти придет Мандана, и уж она-то «не упустит случая рассчитаться с убийцей ее сына». И Гарпаг решил отделаться от ребенка, не убивать его самому, а поручить это погонщику волов по имени Митридат.

Придя домой с ребенком, пастух узнал, что «по совпадению, поистине божественному», жена его Сфако (слово это на языке мидян означает «собака») только что разрешилась мертворожденным младенцем. Узнав, какой ужасный приказ получил ее муж, женщина тотчас сообразила, что можно подменить ребенка. Тело мертвого младенца отнесли в корзине далеко в горы, и погонщик волов без особенного волнения пошел к Гарпагу и сообщил, что выполнил поручение, а в это время Сфако кормила грудью будущего императора всех персов.