Кир Великий

— Может быть, милетяне доверяют Судьбе больше, чем остальные эллины, поэтому-то и не слишком доверяются оракулам.

Расчетливая покорность Милета была для персидского царя еще совсем непонятным явлением, и он принял договор, не выдвинув Милету никаких кабальных условий. Я молчал, не желая зла родному городу. Вот если бы при этой встрече присутствовал Шет, не сомневаюсь, что Скамандру пришлось бы попотеть.

— Где же эллинские послы иных городов? — спросил Кир.

— Они не подчиняются по крайней мере Милету, царь,— сдержанно ответил Скамандр,— и, вероятно, ожидают прорицаний от своих оракулов.

— Один пастух вышел со своим рожком на берег реки,— проговорил Кир,— и решил попробовать, не соберутся ли рыбы под звуки его рожка, как собираются на земле овцы. Он дудел целый день, но у него ничего не вышло. Тогда рыбак рассердился, закинул невод и выволок много рыбы на берег. Он увидел, как рыбешки запрыгали в сети, и с усмешкой сказал им: «Что за глупые твари! Вы не собрались под мою дудку, а теперь расплясались, хотя я вовсе не думаю играть для вас!»

Скамандр широко улыбнулся, показав очень крепкие для своего возраста зубы:

— Я передам рыбам слова пастуха, царь!

Кир повелел мне проводить Скамандра из дворца, а потом немедля вернуться.

В долгой, сумрачной колоннаде мы шли молча. Я следовал, на шаг отставая от своего Учителя. Когда мы совсем покинули дворец, он, не поворачивая головы, произнес:

— Жертвы были принесены недаром... Я не ошибся. Судьба очень благоприятствовала тебе, Кратон.

— Мне благоприятствовала Судьба Кира, царя персов,— был мой ответ.

— Тоже неплохо,— усмехнулся Скамандр.— Значит, тебе повезло вдвойне. Ты жив, и притом уже получил почетное гражданство. Если не веришь мне, приезжай в Милет и посмотри на нашу плиту.

— Сомневаться в твоих словах не только неразумно, но и невыгодно...

— Тебе только остается очиститься и снова стать эллином. Ты будешь первым из моих учеников, кому удалось восстать из мертвых.

— Однажды по воле царя персов Кира я уже родился заново,— спокойно возразил я.— Мне не требуется твоего очищения, Скамандр.— И добавил, чтобы еще сильнее разозлить Скамандра: — Отныне моя судьба — в руках Кира а не твоих, Учитель.

Только теперь Скамандр чуть повернул голову в мою сторону.

— Ты сделался более покорным, чем был,— заметил он.

— Это мой выбор,— ответил я.

— Мне казалось, что ты все еще хочешь поступать во благо родному городу,— попытался уязвить меня Скамандр.

Но ответ и на эти слова был у меня уже готов:

— Я уже поступил во благо родного города. Во время твоих переговоров с царем.

Расставшись со своим бывшим Учителем, я вернулся к царю. Пока поднимался наверх, то с каждой ступенью во мне нарастало смутное недовольство. Достигнув колоннады, я осознал, что зол на Кира так же, как на Скамандра. «Отчего?» —ломал я голову. Выходило, именно оттого, что царь не оценил-таки по достоинству ни моих способностей, ни моих трудов, ни моей верности. То, что я пришел к нему убийцей, оказывалось теперь не в счет.

Кир тоже был недоволен и мрачен.

— Кто-то из вас не похож на эллина,— проговорил он.— Или ты, или он.

— По внешности — скорее я.

Кир пригляделся ко мне и предложил сесть.

— Мне даже не хотелось предложить ему сыграть в кости,— сказал он.— Не обманет?

Мне показалось, что Кир желал и в дальнейшем воевать с теми, кто верит в Судьбу и в оракулы, и одерживать над ними победы. Теперь он как будто уже не боялся заразиться от эллинов «болезнью» под названием Судьба.

— Полагаю, что не обманет,— сказал я,— Милетяне очень не любят воевать. В отличие от спартанцев.

Лакедемонское посольство прибыло в Сарды на третий день. В то утро, когда знатный спартанец по имени Лакрин поднялся на акрополь, я последний раз видел Креза смеющимся сквозь слезы. Понять его было легко. Едва началась осада, как он послал в Спарту за помощью, обещая союзникам огромное вознаграждение. Спартанцы, подумав, решились-таки вести войну с Киром на далекой земле и начали тщательно готовиться к походу, напоминавшему эллинам троянскую древность. Они уже собрали большой флот и только натужились оттолкнуть корабли от причала, как пришла весть о падении Сард. Никто не думал, что осада кончится так скоро. Чтобы сохранить важный вид и чтобы никто не подумал, будто они тянули время по трусости, спартанцы все же отправили в Ионию один большой, пятидесятивесельный корабль со своими представителями. Теперь они пообещали всем ионийским городам свою поддержку в случае нападения персов, а к самому Киру направили своего посла.

Лакрин был принят Киром в тронном зале при стечении всех придворных.

Приняв очень гордый и надменный вид, Лакрин объявил Киру, что спартанцы не позволят персам разорить ни одного ионийского города.

Когда Кратон, находившийся подле Кира, выслушал этого спесивого глупца и посмотрел на царя персов, он понял, что по вине Спарты судьба Ионии уже решена. Скамандр, желавший сохранить не только имущество, но и достоинство своего города, торопился в Сарды неспроста.