Читаем Кир Великий полностью

Персы переглянулись, и старший сделал знак. Они отъехали. Затем, сойдясь, тихо переговорили между собой, и старший сказал:

— Следуй за нами, чужестранец.

Солнце быстро поднималось над плоскогорьем, и ясный день становился все теплее.

Когда мы достигли селения, мои проводники-стражники перешли на шаг. Я забеспокоился, что они могут задержать меня здесь, и учтиво сказал им, что хотел бы попасть в Пасаргады не позднее полудня. К тем словам добавил, что готов щедро отблагодарить их, если они проводят меня до места.

Воины дружно расхохотались на всю округу. Мне даже послышалось эхо в горах.

— Теперь уж ничего не выйдет,— сказал старший, он ехал позади меня,— Ни к полудню, ни к полуночи. Даже к зиме не выйдет.

И оба вновь рассмеялись.

Тут-то я догадался. Это и называлось Пасаргады! Эти жалкие домишки — числом в три, от силы четыре десятка — и была вся царская столица персов, из которой правил своим счастливым народцем сам Кир!

Ни крепостной стены, ни сторожевых башен, ни рва! В изумлении озирался я вокруг. Несколько пожилых мужчин в длиннополых шерстяных одеждах вышли из домов посмотреть на чужеземца. Полдюжины ребятишек, прячась, выглядывали из-за разных углов. Женщин я не видал ни одной. Живности еще сумел насчитать — с десяток темных коз и овец, бродивших между домов, да четыре крупных пастушьих собаки, привязанные к железным кольцам, что висели на стенах. Они тянули носы в мою сторону и глухо рычали. Вот и вся была угроза.

«Где грозное войско? Где конница и колесницы? — недоумевал я.— Кто устрашился этого горного муравейника и его обитателей? Почему со всех концов света к безобидному пастуху подбирается смерть?»

Не успел я толком оглядеться, как очутился перед глинобитной оградой, за которой произрастал густой сад. Плодовые деревья уже начали цвести, и это место показалось мне тихим и блаженным уголком на самом краю обитаемого мира.

Всадники спустились с коней перед простыми дощатыми воротами. Сошел на землю и я. Старший громко окликнул кого-то на своем наречии. Через несколько мгновений ворота приоткрылись. Из сада появились еще два воина с копьями, а за ними вышел человек лет сорока. Его высокое положение выдавали только грубая золотая цепь на груди, два золотых браслета на правом запястье и конечно же гордая осанка. В остальном он был одет так же, как и воины.

Я поклонился ему до земли, а мои проводники даже голов не склонили. Позже я узнал, что они происходят из древнего персидского рода, равного по крови самим Ахеменидам. Тот, кто вышел к нам, был хазарапатом, то есть управителем царского дворца и начальником царской стражи. Его имя было Уршаг.

Воины коротко переговорили с хазарапатом на своем наречии, и Уршаг обратился ко мне, а вернее к Анхузу-коновалу очень приветливо:

— Анхуз! Царя персов нет дома. Я приветствую тебя от его имени. Мы слышали о тебе. Твоя слава обогнала тебя.

Вслух я поблагодарил хазарапата, а про себя — учителя, умевшего рассылать нужные слухи по всему свету.

— Царь примет тебя с миром и щедро одарит, если ты вылечишь коней,— продолжал Уршаг.— Кров, пищу и омовение ты получишь немедля.

— Первым делом желаю взглянуть на больных коней,— сказал я.

— Великий Митра и твои боги, Анхуз, да хранят тебя! — громко произнес хазарапат и, приказав широко открыть для меня ворота, повел меня внутрь.

Это место оказалось и вправду блаженным и плодородным уголком, напоенным волшебными ароматами. Едва мы углубились в сад, как до моих ушей донеслось пение птиц и журчание воды. Оказалось, та речка, которую я заметил еще с горного склона, протекала через дворцовые пределы, где была искусно разбита на множество живописных ручьев.

Внезапно мой конь испуганно фыркнул и дернулся в сторону, едва не сбив меня с ног. Один из воинов тут же подхватил его под уздцы, а хазарапат жестом приказал увести жеребца. Из кустов нам навстречу неторопливо вышли два пятнистых хищника. То были гепарды. Я знал, что эти равнинные кошки поддаются полному приручению, но и мне, Болотному Коту, поначалу стало не по себе. Персидские же кони только повели ушами. Один гепард, подойдя, сразу сунул голову под руку хазарапату, и тот ласково почесал хищника за ухом. Другой же, унюхав чужака, потерся о мое бедро, пометив меня как свою собственность. Я был доволен — с этим «стражником» царя уже не будет хлопот,— но ласкать зверя, как позволялось управителю, не стал.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие властители в романах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза