Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.18

– Маловато, – буркнул констебль, но золото спрятал. Он схватил Алису за руку и большими шагами пошел по улице. Алиса еле за ним успевала. А Бекки, которая от страха еле сдерживала слезы, осталась с Джейн. Грини пошел за констеблем, держась шагах в ста позади. Он охранял Алису – мало ли что могло случиться.

Начался дождик. Вечерний дождик. Тучи неслись так быстро, что в них то и дело образовывались дырки, в которые прорывались лучи заходящего солнца. Но просветы тут же затягивало сизыми облаками, и становилось сумрачно и зябко.

У ворот пришлось задержаться – навстречу выливался целый поток служилых людей Тауэра. Они не оставались на ночь в крепости и спешили вернуться домой.

Стражники у ворот узнали сэра Брендбьюри и окриками разогнали толпу.

Констебль даже спасибо им не сказал. Он втащил Алису в замок. Кто-то из стражников с насмешкой крикнул вслед:

– Как погуляла, Бекки?

Констебль потащил Алису по дорожке к домам служащих Тауэра. Черными тенями мелькали рядом вороны. Вдруг констебль крепко выругался, как совершенно недопустимо ругаться при детях, и, схватив с земли камень, запустил им в кого-то. «Наверное, увидел крысу», – подумала Алиса. Она не могла оставить без внимания грязные слова Брендбьюри и строго сказала:

– Надеюсь, что в будущем вы не будете позволять себе столь неприличные выражения, которые позволили сегодня, сэр!

И это было сказано так строго, что даже нахальный констебль, начисто забывший, что имеет дело с дочкой фрейлины, а не с собственной Бекки, опешил. Но извиняться не стал – не умел он просить прощения. Лишь злобно зашипел, как рассерженная кобра.

Они вошли в двухэтажный дом констебля. Он оставил Алису в маленькой прихожей рядом с кухней, где пахло вареной капустой и кислым молоком.

– Жди меня здесь, я скоро приду, – буркнул констебль. Из внутренних комнат доносились голоса, выкрики и споры.

Время тянулось бесконечно долго. К тому же Алиса так и не знала, верить ли этому жулику или он в самый последний момент выдаст ее страже. Но она надеялась на его жадность. Впрочем, и на трусость тоже. Он же должен понимать, что как только выдаст Джейн и Алису, то и сам, вернее всего, лишится головы.

Потом за дверью наступила тишина. Было слышно, как позвякивают монеты. Чета Брендбьюри считала деньги.

Дверь приоткрылась, и в щели появилась детская головка. Это был трехлетний сынишка констебля. Он долго вглядывался в темноту за дверью, потом закрыл дверь и сказал родителям:

– Там темно и пусто.

– Как пусто?! – Видно, констебль ужасно испугался. Он сразу кинулся к двери, распахнул ее и увидел сидящую на табуретке Алису.

– Ты чего детей пугаешь! – прикрикнул он на нее и сразу исчез – испугался, что без него жена неправильно посчитает добычу.

Наконец дверь распахнулась, и констебль появился в проеме со своими сыновьями. Мальчики немного робели и часто дышали.

– Они нам ничего плохого не сделают? – спросил Робин.

– Без меня в Тауэре ничего сделать нельзя. Не только голову отрубить, но и цветок сорвать. Ваш отец – не последний человек в английском королевстве.

Дети замолчали.

– Пошли! – сказал констебль Алисе.

Жена констебля стояла в дверях и всхлипывала. Но в руке крепко сжимала кошелек с деньгами. Алиса ее толком не разглядела.

Повар с кастрюлей и его помощник с мисками уже ждали снаружи.

Они пересекли газон, прошли по дорожке к внешней стене. Садовая башня возвышалась перед ними, но дверь в нее, где стояла охрана, находилась с внешней стороны крепости.

– Что-то ты поздно нынче, смотритель, – сказал один из стражников.

– Нет, не поздно, – ответил констебль. – Сегодня погода плохая, вот и кажется темно, а шесть часов еще не пробило.

– И то верно, – согласился второй стражник. – Сегодня день длиннее кажется.

Он стал отпирать дверь. Цепь со звоном упала на землю. Робин вздрогнул и прижался к отцу.

– И чего ты детишек тащишь в тюрьму, – заметил один из стражников. – Только пугаешь их на ночь глядя.

– Пускай приучаются, – отмахнулся констебль. – Будут отцу помогать.

– Правильно, – кивнул второй стражник. – С малолетства надо жестокостям учить.

Дверь открылась.

Констебль подзатыльниками загнал детей внутрь. На каменной лестнице было темно, но наверху в комнате принцев горели свечи, и сквозь бойницы проникал свет. При появлении гостей Эдди и Дик встали.

– Что-то вы сегодня поздно, сэр, – сказал Эдди. – Мы проголодались.

Даже в тюрьме юный монарх умел говорить с другими, как лев с блохой.

– Зато я привел к вам гостей, – сказал констебль, и его голос дрогнул.

Тем временем повар с помощником поставили обед на стол, и констебль знаком велел им удалиться.

Они вышли.

Принцы почувствовали что-то необычное.

– Каких гостей? – удивился Эдди. – Опять своих детей? Но ты же знаешь, какие они надоедливые. Мы не хотим с ними играть. Мы не играем с детьми тюремщиков.

– Ладно, ладно. – Констебль не хотел ссориться. – Вы на девочку поглядите.

– Это твоя дочь? – спросил Дик.

Алиса сняла шляпу, сорвала с волос плетеную сетку и тряхнула волосами.

И тогда принцы в один голос воскликнули:

– Ой, это же Алиса!

– Вот именно, – сказал констебль. – Надеюсь, вы ее признали?