Киоск историй

Я никогда не верил в любого рода мистику, а тут выясняется, что существуют злые, потусторонние силы. И вряд ли этот старик единственный их представитель. Осознание этого нагоняло на меня еще больше жути.

– И что же делать? – спросила Аня.

– Ждать, – Макс произнес это так обыденно, так хладнокровно, что я теперь начал бояться и его.

– Чего ждать?

– Смерти, разумеется. Нам никуда не деться от нее, разве не ясно?

Все это походило на самый настоящий кошмар и как бы мне хотелось проснуться, но это невозможно, так как я не спал. Интересно, я тоже умру? Старик заберет только тех, кого много лет назад отметил в озере или в живых не останется никто?

Мне вдруг показалось, что наш поезд очень долго едет. Я точно знал, что перегон между двумя станциями достаточно короткий, и его можно преодолеть за две минуты, не больше. Мы же, наверное, ехали по меньшей мере минут пять, а может и того больше. А ведь остановок в туннеле мы не делали. Но своим наблюдением я поделиться не успел.

В вагоне, словно из ниоткуда, появился Он.

Старик был таким же, каким явился мне на станции. Его взгляд скользнул по мне, и я, к своему стыду, почувствовал, что мой мочевой пузырь не выдержал. Маленький мальчик, сидящий в другом конце вагона вместе со своей бабушкой, начал тыкать в меня пальцем и смеяться. Что он говорил, я не слышал, да и мне было все равно. Мне только было непонятно – неужели я один вижу старика?

Как оказалось, мои спутники тоже его увидели. И дальше события стали развиваться со стремительной быстротой. Аня еще сильнее прижалась ко мне, а Макс вскочил с сидения, достал из кармана большой нож с выдвигающимся лезвием и со словами «Я тебе не дамся, урод!» с силой вонзил его себе в глаз по самую рукоятку. Разумеется, он тут же упал замертво. И врачом быть не надо, чтобы понять, что он задел мозг – травма, не совместимая с жизнью.

Пассажиры, едущие в вагоне, увидев мертвое тело, закричали, забились в угол. Один даже попытался связаться с машинистом, но, кажется, у него это не получилось.

Старик ухмыльнулся и неспешно двинулся в нашу сторону. Страх перед скорой смертью приковал меня к сиденью. Больше всего мне сейчас хотелось взять Аню за руку и убежать с ней куда подальше, но бежать было некуда.

Старик уже поравнялся со мной. Продолжая ухмыляться, он протянул в мою сторону свою костлявую руку и… она, будто бесплотная, проникла в мою голову. Я буквально почувствовал на своем мозге какое-то холодное прикосновение.

С этого момента я себе не принадлежал. Моими действиями управлял старик. Я все понимал, но не мог контролировать свое тело. Я встал с сидения, несмотря на повисшую на моей руке Аню, и вытащил из глазницы Макса нож. К своему ужасу я знал, что за этим последует.

В общей сложности я нанес не меньше тридцати ножевых ранений в тело Ани, хотя она умерла уже после третьего. Только когда живот и грудь моей девушки стали похожи на решето, старик отпустил меня. Освободившись от контроля, я посмотрел на него. Он ухмылялся, довольный проделанной работой. Я покорно ждал, когда же старик, наконец, убьет меня, но он этого не сделал. Он развернулся и пошел, а пройдя три шага, просто растворился в воздухе, оставив меня сидеть в луже крови между двумя трупами.

Дочитав до конца, следователь отложил листы в сторону и внимательно посмотрел на Дмитрия.

– Ты думаешь я поверю в этот бред? – он ткнул пальцем в стопку бумаг.

– Думаю, нет. Но это правда, – спокойным тоном произнес Дмитрий. – В противном случае я бы не стал распинаться и исписывать восемь листов бредовой историей. Вы просили меня письменно изложить, что произошло в тот день в метро – я сделал это, нигде не соврав.

– Твоя история вполне сошла бы для фильма ужасов, но не для реальной жизни. Поставь себя на мое место. В суд это даже приносить смешно.

– Моя девушка убита, вы это понимаете? Думаете не будь я одержим стариком, я бы сделал это? Да никогда! У меня за все время, что мы с ней знакомы, не было оснований даже подумать о том, чтобы нанести ей какой-либо вред, не то, что убить!

– Этого я уж не знаю, в каких вы там были отношениях еще предстоит разобраться. Знаешь, сынок, все же давай будем реалистами. Тот факт, что тебя признали психически абсолютно здоровым, усугубляет твое положение. Это значит, что ты сознательно, хладнокровно и очень жестоко, с полным осознанием своего поступка…

– Я вам еще раз повторяю, я не убивал! Да, убийство было совершенно моей рукой, но не по моей воле. Скажите, что мне светит? Смертная казнь?

– У нас в стране мораторий на смертную казнь.

– Очень жаль. Вы б мне инъекцию и все. Не хочу с этим жить. Понимаете, не хочу. Мне каждую ночь снится этот старик и то, как я под его воздействием убиваю Аню.

Дмитрий закрыл лицо руками. Следователь сделал запись в своем блокноте.

– Что ж, похоже, говорить с тобой дальше бессмысленно. Ты все равно будешь упирать на свою мистическую версию. Было бы проще, если бы ты во всем сознался, возможно приговор и смяг…

Следователь посмотрел на Дмитрия и от неожиданности даже вскочил: парень висел в метре над землей, беспомощно болтая руками.