Киоск историй

– Это был какой-то старик. Больше всего он напоминал бомжа – в лохмотьях, босой, густющая, грязная и спутанная борода – видно, что не мылся очень давно. Я тогда еще заметила, что у него не хватает безымянных пальцев на обеих руках. Никто его раньше никогда не видел. Да и появился он словно из ниоткуда. Поозиравшись по сторонам, этот старик двинулся к нам, шепча что-то при этом. Вот он зашел в воду, он всё смотрел в одну точку какую-то на противоположном берегу и продолжал шептать. И внезапно он схватил Максима, тогдашнего сашкиного друга, и, ты не поверишь, укусил ему руку пониже локтя. Причем так сильно, что кровь ручьем хлынула. Мы от страха так и стояли в воде, пошевелиться не могли, к нам кинулись родители и пока они бежали, старик держал Максима над собой на вытянутых руках, кровь бедняги стекала ему на лицо и при этом он так мерзко хохотал. Первым на помощь подоспел мой папа и, не мешкая, со всей силы ударил бомжа в лицо. А тот даже не шелохнулся и продолжал хохотать. Папа от такого опешил, тогда этот старик, не отпуская Максима, освободил одну руку и схватил папу за горло. Представляешь, он одной рукой оторвал его от земли! Папа тщетно пытался освободиться. Вскоре бомж с силой швырнул папу так, что он пролетел по воздуху метров десять, наверное, не меньше. Мама кинулась к нему, а все остальные, и я в том числе, будто завороженные, смотрели на этого старика. Кровь Максима стекала по его лицу, затем все ниже и вскоре достигла воды. А когда это произошло, она разделилась на восемь тонких струек и потекла к каждому из нас. Мы по-прежнему не могли пошевелиться, будто какая-то невидимая сила заставляла нас стоять на месте. Когда струйки достигли нас, они словно впитались в наши тела, хотя, как мы позже выяснили, никто при этом ничего не почувствовал. После этого старик бросил Максима, как тряпичную куклу в воду, расставил руки в стороны, открыл рот и исторг звук, который я никогда больше не слышала. Не смогу описать его, но он был ужасен. Пробирал до костей и создавалось впечатление, что из ушей сочится кровь. А звук между тем становился все громче и громче, было уже невыносимо его терпеть. Мы закрыли уши ладонями и, не знаю как остальные, но я даже закрыла глаза, боясь, что они лопнут. А когда открыла, старика уже не было.

Аня замолчала. Сказать, что я был в шоке от услышанного, значит не сказать ничего. Все это смахивало на выдумку, просто страшную историю, которую хорошо рассказывать друзьям ночью у костра. Но глядя на Аню, я понимал, что она не врет и не придумывает. Поверить в это было крайне сложно, но, судя по всему, это было правдой. Либо же моя девушка первоклассный мастер розыгрышей.

–Ты мне, наверное, не веришь, – тихо сказала Аня. – Я понимаю. Я бы и сама не поверила, но я не выдумываю. И это не плод моего воображения. Спроси кого хочешь из тех, кто был с нами в тот день, они смогут подтвердить. Правда вряд ли захотят. Но у Максима с того дня остался шрам на руке от зубов того старика. Беднягу кстати еле спасли, он потерял много крови. Еще бы чуть-чуть и все.

Да-а… После этой истории мурашки на моей спине отплясывали чечетку и то, что она была рассказана ночью пугало меня еще больше. Не знаю, смогу ли заснуть теперь сегодня. С психикой у меня все было в порядке, но и с фантазией тоже. Поэтому ужастики перед сном я не любил смотреть. Но засну я или нет неважно. Сейчас мне хотелось, чтобы Аня думала, что я не считаю ее сумасшедшей. И тогда я просто сказал:

– Я тебе верю.

Аня благодарно посмотрела на меня и чмокнула в щеку.

Конечно, я соврал. Ну какой нормальный человек воспримет эту историю всерьез? Я списал это на какую-то детскую душевную травму. Либо же у Ани раньше было очень богатое воображение, настолько богатое, что вымысел она приняла за правду. Но говорить ей об этом я, разумеется, не стану. У нас и так нередко происходят ссоры по мелочам, не хочу, чтобы из-за этой истории она снова обижалась на меня.

До метро мы дошли, не проронив ни слова. Стоило бы перевести разговор на другую тему, чтобы и ей, и мне отвлечься от мрачных мыслей, но никак не получалось. Из головы никак не шел тот старик. Я хоть и знал, что это всего лишь выдумка, все равно было как-то не по себе. И тем хуже, что Аня толком не описала его в своем рассказе – воображение рисовало уж очень жуткие картины.

В половину двенадцатого мы вошли в вестибюль метро. Купили жетоны, прошли через турникет и стали спускаться по эскалатору вниз. Я обнял Аню.

– Давай купим у нас в универсаме мороженое? Мне вдруг очень захотелось мороженого, щербета, – сказал я, причмокнув губами.

Она слегка улыбнулась.

– Можно.

Внезапно меня осенила еще одна мысль: а что, если Аня просто пошутила надо мной. Решила в честь пятницы тринадцатого меня напугать. Но она была такой подавленной, что я сразу отмел эту версию. Блин, и что мне в душу запала эта история, ума не приложу?!

Лампы неожиданно стали мерцать. Аня вскрикнула и уткнулась лицом мне в плечо, словно попыталась спрятаться. На нас обернулись почти все, кто поднимался и спускался по эскалаторам.