Кио ку мицу !

После боев на Хасане Жигалин, пролежав два месяца в госпитале и пробыв какое-то время в резерве, получил назначение в сводный мотомеханизированный батальон. Назначение они получили одновременно с Быковым, еще в марте, но, пока шло формирование, пока получали технику и своим ходом совершали семисоткилометровый марш от железной дороги, прошло еще около двух месяцев.

Солнце нещадно жгло сквозь выгоревший брезентовый тент, все время хотелось пить. Фляги с теплой водой давно опорожнили и теперь приглядывались по сторонам - не мелькнет ли где озерцо, чтобы напиться и наполнить фляги в запас. Не доезжая до Халхин-Гола свернули к солончаковому озеру, белевшему словно снежными берегами, но вода оказалась горько-соленой.

Ехали молча. Афиноген через плечо протянул Владимиру надорванную пачку "Беломора", но Жигалин отказался - от куренья еще больше сохло во рту. Отношения с комбатом сложились у него добрые, они, что называется, быстро притерлись друг к другу, но доверительной откровенности пока еще не было. Поэтому острых тем, волновавших каждого, они не затрагивали, ограничиваясь разными воспоминаниями из своей жизни, говорили о делах военной службы. Старший лейтенант Быков пришел в армию по комсомольскому набору, окончил нормальную школу, командовал до назначения в батальоне ротой, но достаточного опыта еще не имел. Он и не скрывал этого, в его поведении не было и тени самонадеянности, он запросто спрашивал совета и, может, поэтому нравился Владимиру. Но Жигалину очень не хватало Юрки Ерохина, с которым можно было говорить обо всем, как с самим собой. В госпитале он получил от него два письма, еще одно - в резерве. Юрка писал, что остался в дивизии, намекнул, что ждет нового назначения, на том и оборвалась их переписка. Владимир написал ему по домашнему адресу, но ответа не получил.

До Халхин-Гола ехали каменистой степью и за всю дорогу не встретили ни одного аила, ни одной юрты. Только далеко в стороне за солончаковыми озерами заметили пасшийся скот. Возможно, у пастухов можно было разжиться водой, но решили никуда не сворачивать - вскоре должны были выехать к реке. Халхин-Гол возник перед ними внезапно, совсем близко открылось зеркало спокойной реки... Судя по карте, где-то слева находилась понтонная переправа, но, чтобы к ней подъехать, пришлось бы давать крюк и возвращаться обратно, поэтому и решили ехать к парому. Несколько машин ждали парома с той стороны.

Когда напились и налили фляги, уселись в стороне на круче, чтобы поговорить.

- Да, - протянул комбат, - на газированную воду здесь рассчитывать не приходится!..

- А на топливо? - спросил Жигалин, окидывая взглядом пустынную, без единого деревца, степь. - Чем кормить людей будем? На чем варить?..

- Надо просить дополнительные машины и обязательно цистерны.

Стали прикидывать: для батареи самоходных пушек - боеприпасы, для гаубичной батареи - боеприпасы, для роты бронемашин - боеприпасы и горючее, для всего личного состава продовольствие и вода и еще топливо. Как ни крути, без дополнительных машин не обойтись.

- Да, выбрали японцы участочек! - сказал Быков. - Говорят, они вдоль границы железную дорогу протянули. А у нас...

- Так же как на Хасане, - подтвердил Жигалин. - Там они тоже сначала дорогу строили. С этого начинают... Хотел бы я знать, где они еще колеи к нашим границам тянут, - считай, там и воевать...

- Ну ладно, - прикидывал Быков, - воду мы, предположим, отсюда будем возить, из речки, а остальное - за семьсот пятьдесят верст?

- Это мы пока еще со своей колокольни глядим, - отозвался Жигалин, - а если конфликт обострится, если подойдет дивизия, как на Хасане, с тылами, со всем хозяйством...

Переправившись через Халхин-Гол, двинулись дальше. Вскоре встретили двух монгольских цириков. Придерживая разгоряченных коней, они рассказывали, что служат на погранзаставе, везут донесение в штаб монгольской дивизии. Сегодня японцы бомбили заставу и конные баргуты перешли границу. Наступают человек триста, а на заставе всего двадцать цириков. Идет бой.

- Что будем делать? - спросил Быков и, не дожидаясь ответа, приказал водителю разворачивать машину. Он решил выставить заслон, если прорвутся баргуты. Собрать всех, кто есть на переправе...

- Товарищ комбат, - вмешался вдруг в разговор связной Демченко, разрешите мне здесь остаться, я пока их задержу...

Он умоляюще смотрел на Быкова, и на мальчишеском его лице сквозь загар пробивался румянец охватившего его волнения.

- Вот, вот! Один с ручным пулеметом против конной лавы... Тоже мне - Чапаев!.. Поехали!

Обогнав монгольских пограничников, скакавших в дивизию, газик помчался назад к переправе. Подняли всех, кто здесь был, собрали все наличное оружие. Но людей было мало - человек двадцать пять, из оружия - три пулемета и десяток винтовок. Быков повел людей в степь и приказал окопаться. Жигалину сказал:

- Бери машину, езжай за подкреплением. Поторопи роту бронемашин.

Жигалин вскочил в газик и вдвоем с шофером выехал навстречу сводному батальону, находившемуся на марше.