Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь!

— Я готов, — спокойно ответил Зорге.

Это была мелкая, подлая месть — казнить коммуниста в день его большого праздника…

Рихард вышел из камеры. В гулких коридорах тюрьмы удалялся топот его тяжелых ботинок. В тюрьме Сугамо наступила тишина…

Рихарда провели через двор в тесный кирпичный сарай. Здесь его ждали прокурор, палач и буддийский священник. Рихард Зорге сам стал под виселицу на люк, сделанный в полу. Он поднял по-ротфронтовски над головой кулак и громко произнес по-русски:

— Да здравствует Советский Союз!… Да здравствует Красная Армия!…

Палач накинул петлю.

Было десять часов тридцать шесть минут утра по токийскому времени. В Москве — на шесть часов меньше. На предрассветных улицах советской столицы проходили войска Красной Армии, орудия, танки подтягивались к Красной площади для участия в Октябрьском параде.

Близилась победа Вооруженных Сил Советского Союза над германским фашизмом, победа Красной Армии, в рядах которой состоял и коммунист-разведчик Рихард Зорге…

Было 7 ноября 1944 года.

Тело казненного Рихарда Зорге зарыли на кладбище Дзасигатани — кладбище невостребованных трупов, как называли это мрачное, заброшенное место на окраине Токио.

А прах Ходзуми Одзаки передали его жене. Позже, вспоминая этот ужасный день, Эйко написала в своих воспоминаниях:

«В темноте, под проливным дождем, я в одиночестве брела домой, прижимая к груди теплый ящичек с еще не остывшим прахом… Когда я пришла на вокзал Сибуя, поезда не ходили. На линии Токио — Иокогама случилась какая-то авария, и мне пришлось ждать поезда почти два часа. Наконец я втиснулась в битком набитый вагон и доехала до храма Ютондзи. Дом наш был погружен в полный мрак. На ощупь открыла ключом дверь, вошла в комнату и зажгла свет. И вот я снова в нашем доме, куда ты так хотел вернуться. Я вошла в твой кабинет, который ты так любил. Обливаясь слезами, я шептала какие-то слова и поставила урну с прахом на письменный стол… А за окном все лил и лил дождь…»

Через два дня, уже после казни, пришла открытка, написанная рукой Ходзуми. Он писал: «Становится все холоднее… Но я надеюсь собраться с духом и победить холод. Меня согревают чувства. Наша любовь подобна падающей звезде, летящей в вечность…»

Любовь подобна звезде, летящей в вечность!

ОРАНЖЕВАЯ ТАЙНА

Джейн Флеминг почему-то ужасно боялась своего шефа. Он напоминал ей героя когда-то виденного детективного фильма нагло-самоуверенного супермена с пронизывающими, раздевающими глазами. Такой не постоит ни перед чем для достижения цели. Подсознательное чувство опасности постоянно охватывало Джейн в присутствии Лесли Гровса, хотя руководитель учреждения, где она теперь работала, относился к ней вполне доброжелательно. Именно ему была обязана Джейн тем, что получила эту работу, после того как вернулась с Гавайских островов. Но когда Гровс вызывал ее в свой кабинет или просто разговаривал с ней, давая какие-то поручения, молодая женщина внутренне трепетала и рука ее невольно тянулась к открытому воротничку блузки.

С Гровсом Джейн познакомилась прошлым летом в инженерном управлении. Она пришла к нему по рекомендации друзей из авиационной фирмы, где когда-то работала. Перед ней за огромным столом сидел человек средних лет в форме полковника вооруженных сил Соединенных Штатов. Защитная рубашка военного покроя казалась тесной на его плотной фигуре, и сквозь легкую ткань выступали упругие бицепсы.

Не предложив Джейн сесть, Гровс прочитал письмо, окинул ее оценивающим взглядом:

— Ну что ж! Мне кажется, миссис Флеминг, вы нам подойдете. Точнее я скажу вам через неделю. Но имейте в виду, работать придется много, и комфорта не обещаю. Будете жить на краю пустыни… Согласны?

Конечно, Джейн согласилась. Что ей оставалось делать? Две недели назад она получила известие, что летчик Петер Флеминг не вернулся на базу и числится без вести пропавшим… Детей она еще раньше отправила к родителям на ферму, и сейчас для нее не имело значения, где ей придется работать.

— Ваш муж в армии? — спросил Гровс.

— Он летчик… Пропал без вести на Филиппинах.

— Ни вдова, ни замужняя! — определил Гровс.

Бестактность полковника покоробила Джейн. Она промолчала. Гровс поднялся, проводил ее до двери.

— Не забудьте еще об одном требовании, которое мы предъявляем всем нашим сотрудникам, — сказал он, прощаясь, — не болтать лишнего. Вы умеете держать язык за зубами?… Кстати, у вас красивые зубы, миссис Флеминг, — добавил Гровс и улыбнулся одними губами. — Вам никто не говорил об этом?

Солдафонские манеры, неуклюжие замечания Гровса шокировали молодую женщину до того, что она готова была отказаться от предлагаемой службы. Но, получив через неделю письмо с предложением оформиться на работу, Джейн все же отправилась на Вирджиния-авеню. Такого заработка, какой обещали ей в военном ведомстве, Джейн, конечно, нигде не получит. Учреждение Гровса носило странное и непонятное название — Манхеттенский проект. Но на дверях, выходивших на улицу, не было никакой вывески.