Кио ку мицу! Совершенно секретно - при опасности сжечь!

— Не совсем. Но какое все это имеет значение?! Главное — заставить Японию воевать… Между прочим, русский посол Сметанин приезжал к Мацуока зондировать почву. Знаешь, что ему ответил Мацуока? Он сказал, что японо-советский пакт о нейтралитете был заключен в то время, когда отношения между Москвой и Берлином были другими… Основой японской политики служит тройственный договор, и поэтому советско-японский пакт может потерять свою силу. Ты представляешь, Ики, что это значит! Я немедленно сообщу Риббентропу…

Посол Отт телеграфировал в Берлин:

«Я имею удовольствие сообщить вам, что Япония готовится ко всяким случайностям в отношении СССР, для того, чтобы объединить свои силы с Германией для борьбы с коммунистическим злом. Япония пристально следит за развитием обстановки в Восточной Сибири, будучи полна решимости уничтожить существующий там коммунистический режим».

Потом еще сообщение, на этот раз из Берлина в Токио. Риббентроп информировал своего посла в Токио:

«Японский военный атташе полковник Ямада посетил начальника имперской контрразведки генерала Лахузена и сообщил ему, что японский генеральный штаб готов проводить подрывную работу против Советского Союза на Дальнем Востоке, и в первую очередь в районах, прилегающих к озеру Байкал».

Настроение подпольщиков было тревожным. Военный сговор начинал обретать конкретные формы. Мияги подтвердил это. Окольными путями, через шифровальщика какого-то штаба, оп установил, что командующему войсками в Чахаре генералу Амаками даны указания готовиться к войне с Россией и впоследствии нанести удар через Внешнюю Монголию на Улан-Батор, Байкал… А военный министр Тодзио бросил многозначительную фразу: «Слива уже созрела и сама упадет к нашим ногам…»

Теперь каждую ночь, а иногда и среди дня Макс Клаузен выходил в эфир и передавал шифровки. Донесения были неутешительные, но вот, будто призрачный луч света во мраке, мелькнула надежда, — Одзаки сказал, что японские правительственные круги начинают высказывать сомнение: следует ли особенно торопиться?…

Каждое утро Зорге просыпался с мыслью — а вдруг сегодня японские войска нападут на Россию. И тут сигнал Одзаки — нужна срочная встреча. Одзаки приехал к Рихарду на улицу Нагасаки. Сначала задержался в такси, будто вспоминая адрес, увидел на веранде букет цветов — добрый сигнал, все спокойно. Рихард заранее отпустил работницу Омаху, которой не доверял. Ходзуми и Рихард остались одни во всем доме.

Одзаки начал с того, что рассказал, как в продолжение недели изо дня в день заседал военно-координационный кабинет и все эти совещания закончились второго июля заседанием Тайного императорского совета. На заседании присутствовали принц Коноэ, военный министр Тодзио, начальник генерального штаба Сугияма, от морского флота адмирал Нагано и многие другие. Даже император, несмотря на жестокий зной, специально приехал из своей загородной резиденции. По существу, это была тайная конференция, которая началась в десять часов утра во дворце императора.

Одзаки рассказывал кратко, излагал главное из того, что ему удалось узнать. Он на память перечислял решения, принятые во дворце императора.

«Япония остается верна принципу установления сферы взаимного сопроцветания в Великой Азии…»

«Хотя наши отношения в германо-советской войне определяются духом оси Рим — Берлин — Токио, мы некоторое время по своей инициативе не станем вмешиваться в эту войну, но примем меры, чтобы тайно вооружиться для войны против Советского Союза. Тем временем будем вести дипломатические переговоры с большими предосторожностями, и, если ход германо-советской войны примет благоприятный для Японии оборот, Япония применит оружие для разрешения северных проблем…»

«Тайный совет высказывает мнение, что пока следует уклониться от немедленных решительных действий против России с востока, как это предлагает Германия…»

Свою информацию Одзаки закончил тем, что на Тайном совете упоминали про Номонган — поражение на Халхин-Голе заставляет военных вести себя с русскими более осторожно. В то же время решено провести тайную мобилизацию миллиона резервистов для пополнения армии.

Зорге заторопился — надо немедленно передать в Центр добытую информацию. Они сделали вывод: Япония выжидает и не собирается нападать немедленно. Многое будет зависеть от исхода боев на советско-германском фронте.