Кио ку мицу !

Я, Джибзон Дамба Хутухта, лама Внешней Монголии, был возведен на трон, и по велению неба, по тройственному соглашению Монголии, Китая и России, страна наша управлялась самостоятельно.

Неожиданно, вследствие насилия и неподобающих действий со стороны революционных китайских чиновников, солдат и офицеров, страна наша подверглась разным стеснениям. Но благодаря молитвам ламы, обладающего тремя сокровищами, объявились знаменитые генералы-военачальники, которые уничтожили коварного врага, взяли под свою охрану Ургу и восстановили прежнюю власть, почему они заслуживают великого почитания и высокой награды.

По высоким заслугам награждаются:

Русский генерал барон Унгерн - возводится в ранг потомственного князя Дархан-Хошой Цин-вана. Ему предоставляется право иметь паланкин зеленого цвета, красно-желтую одежду, желтые поводья и трехочковое павлинье перо с присвоением звания Великий герой Батыр, генерал Чжан-жин..."

В конце письма рукой доктора Микулина сделана приписка: "Сергей Николаевич зарублен в Урге собственноручно полковником-палачом Сипайло".

А дальше снова разрозненные дневниковые записи Александра Никитича:

"Верхнеудинск, 18 августа (нового стиля) 1920 г.

Предстоит новая поездка, на этот раз в Приморье. Предпочел бы оставаться в партизанах, но что поделать...

В Верхнеудинск прибыла делегация по объединению Дальнего Востока. Разговор пойдет о создании Дальневосточной республики. Японцы тоже "за", а мы что можем поделать, если они сильнее. Будет буферное государство от Байкала до Приамурья. Дипломатия!

В составе делегации двое наших - коммунистов и еще двое беспартийные крестьяне. Остальные буржуи, цензовики. Следом за делегацией прибыл японский полковник Изомэ с военной миссией - первый иностранный представитель в Дальневосточной республике. Что ж, начинают ездить, а не только бряцают самурайскими саблями. Уже хорошо!

Встречали японцев на вокзале с оркестром, гирляндами, с японскими и дэвеэровскими флагами. У нас, в Дальневосточной республике, теперь красный флаг с синим квадратом в углу у самого древка. По случаю такого торжества устроили банкет по первому разряду. Чудно! В Приморье воюем, а здесь вместе сидим за столом, улыбаемся, произносим речи. Борис Шумяцкий сказал накануне: "Чтоб всем улыбаться, черти! Губы хоть пальцами растягивайте, а улыбайтесь..."

Пришли кто в чем, заплаты спрятали, начистили сапоги. Вакса была самым дефицитным товаром. Хуже тем, у кого обмотки. По такому случаю я обрядился в костюм, который надевал последний раз, когда венчались с Аглаей. Вошел в бывшее дворянское собрание и не узнал себя в большом зеркале, обрамленном белыми амурами, - думаю, что это за штатский интеллигент с галстуком...

А моя Аглая молодец! Семьсот верст прошла, проехала на телеге по даурским партизанским тропам, чтобы найти меня снова. Три года мы партизанили вместе.

Так вот, банкет удался на славу. Был даже духовой оркестр, откуда его собрали - бог весть. Разослали пригласительные билеты с гербами Дальневосточной республики. За столом сидели чинно, каждый на своем месте, согласно карточкам, разложенным у приборов. Произносили тосты, японский полковник всем улыбался и сквозь зубы вежливо всасывал воздух. И мы улыбались, как велел Борис. От улыбания даже щеки задеревенели. Японец, кажется, остался доволен.

Только один делегат подложил пилюлю полковнику Изомэ. Это господин Руднев из объединительной делегации из Владивостока. Он, между прочим, родственник того Руднева, который командовал крейсером "Варяг" в русско-японскую войну. Вот этот Руднев поднялся и попросил слова. Он проникновенно глядел в глаза японцу и говорил добрейшим голосом:

"Господин полковник японской императорской армии! Вас приветствовали здесь люди новой России. Позвольте и мне, обломку старой, уходящей, но еще не ушедшей России, тоже высказать вам некоторые приятные пожелания.

Вы только что говорили здесь о толпе народа на вокзале, которая радостно приветствовала ваше прибытие, вы говорили также о вашем удовлетворении по поводу того, что в момент вашего приезда солнце вышло из-за туч и символически озарило вашу высокую миссию в России.

Я поднимаю бокал за то, чтобы на нашей земле сияло только одно солнце, чтобы в государстве нашем было одно правительство. Вы сказали, что прибыли помочь в этом нам, русским людям. Так пусть же толпа провожающих, которая соберется при вашем отъезде, будет еще многочисленнее и радостнее той, которая вчера встречала вас на вокзале. Отъезд ваш будет означать, что вы выполнили свою миссию.

За ваш скорейший отъезд в Японию и за ваше счастье, господин полковник!"

Короче говоря, Руднев сделал японцу от ворот поворот. Тост встретили аплодисментами, японский полковник тоже хлопал в ладошки. По-русски он понимает плохо и только беспрестанно кивал да всасывал сквозь зубы воздух".