Кинжал и яд

Внезапно умирающий слегка приподнял голову. Сначала он остановил взор на своей шестой и последней супруге, стоявшей справа от его постели. Тихая и кроткая Екатерина Парр сумела, в отличие от других, сохранить не только голову на плечах, но и трогательные привычки хорошей хозяйки дома. Однако король недолго смотрел на супругу — он перевел тяжелый взгляд налево, на свою старшую дочь.

— Я знаю, Мария, что свое счастье всегда ценил больше вашего, — с усилием произнес он. — Я причинил вам великое горе и не дал мужа, хотя обязан был это сделать. И все-таки прошу вас обещать мне, что вы не оставите вашего брата и будете ему нежной и преданной матерью. Я поручаю его вашим заботам, ибо он слаб здоровьем и беззащитен…

— Обещаю, отец.

Побагровевшее лицо с выпученными глазами, уже отмеченное печатью смерти, прояснилось. Тяжелая рука приподнялась для благословения, но тут же упала на простыню: Генрих VIII скончался…

Мария услышала, как рядом с ней захлебнулась в рыданиях младшая сестра Елизавета, прижавшись рыжей головой к шелковому покрывалу. Она увидела, как по другую сторону кровати вздрогнула Екатерина, но не смогла ничего прочесть в ее взоре — разве что некое облегчение…

Поднявшись с колен, Мария вернулась в свою комнату и, бросив взгляд на собственное отражение в венецианском зеркале, невольно сдвинула брови. Она была свободна теперь… или почти свободна. Но куда ушла ее юность?!

Из зеркала в серебряной раме на нее смотрела невысокая и стройная женщина, которая выглядела на свои тридцать лет — не больше и не меньше. С возрастом черты ее лица заострились и приобрели постоянное выражение суровой печали. Старая дева — вот кем она стала! Рядом с пятнадцатилетней сумасбродкой Елизаветой Мария сама себе казалась пресной и сухой. Однако теперь она твердо намеревалась изменить свою судьбу и не прозябать в старых девах. Ей вспомнился Реджинальд Поул, в которого она влюбилась еще девочкой. Из Англии он исчез уже давно: был отправлен послом к папскому двору и не вернулся, поскольку принял сан и получил в конце концов кардинальскую шапку. Мария почти ничего о нем не знала… Вот почему она благосклонно отнеслась к почтительному ухаживанию красавца-адмирала Томаса Сеймура, который начал оказывать ей знаки внимания еще при жизни короля.

Лорд Томас Сеймур был чрезвычайно хорош собой, и смерть Генриха VIII внесла значительные изменения в его жизнь. Начать с того, что он приходился братом покойной королеве Джейн Сеймур, третьей супруге Генриха, — и, стало быть, дядей маленькому королю Эдуарду VI. Старший брат Томаса, герцог Сомерсет, был назначен протектором Англии, что соответствовало титулу регента, а сам Томас стал таким образом второй по значению фигурой в королевстве.

Высокий, темноволосый, с загорелым лицом и шелковистой бородкой, блистательный морской офицер Томас Сеймур обладал всеми качествами, необходимыми для обольщения женщин, — и весьма в этом преуспел. У него был особый дар: он умел убедить каждую из своих любовниц, что лишь она одна является подлинным предметом его обожания. Поэтому еще при жизни Генриха VIII адмирал ухитрялся ухаживать одновременно за королевой Екатериной, с которой у него был некогда бурный роман, за принцессой Марией и принцессой Елизаветой. Екатерине он клялся, что навеки останется холостяком из-за любви к ней, а каждую из принцесс убеждал, что сгорает от страсти, но не смеет показывать свои чувства из страха перед королем Генрихом.

На самом деле Сеймур присматривался к обеим королевским дочерям, пытаясь определить, с которой из них можно быстрее осуществить свои честолюбивые замыслы. Если бы речь шла только о внешности, он без колебаний выбрал бы Елизавету — ему нравились ее трогательная угловатость и почти детское высокомерие. Однако в пользу Марии говорили ее выдержка и горделивая стать — то врожденное благородство, по которому сразу можно узнать королеву…

Мария, разумеется, понятия не имела об этих колебаниях прекрасного Томаса. Она была твердо убеждена, что по окончании срока траура он торжественно преклонит колени перед королем Эдуардом, чтобы попросить у брата ее руки. Поэтому она испытала настоящее потрясение, когда через месяц после смерти отца получила письмо, в котором Томас умолял помочь ему… жениться на Екатерине Парр, вдове Генриха VIII!

Это был тяжелый удар. Однако Мария давно научилась при любых обстоятельствах вести себя как подобает принцессе. Решительно подойдя к письменному столу, она села, взяла листок пергамента, очинила новое перо и приступила к ответному посланию:

«Господин адмирал!

Из всех созданий божьих, населяющих наш бренный мир, менее всего пристало принимать участие в этом деле мне, ибо ее светлость королева является вдовою моего отца. Впрочем, если сия особа готова принять предложение ваше, то к чему вам моя помощь? Надеюсь, вы не сможете таить на меня зла за мои отказ содействовать вам в предприятии вашем…»