Киносценарий: основы написания

В фильме «Холодная гора» солдаты северян делают подкоп и закладывают взрывчатку под лагерь конфедератов. Произошедший взрыв показывает общее безумие войны, также как и в классическом фильме «Мост через реку Квай» (авторы сценария Майкл Уилсон и Карл Форман). В «Мостах округа Мэдисон» (автор сценария Ричард Лагравениз) после смерти Франчески (Мерил Стрип) двое ее взрослых детей разбирают вещи матери и находят спрятанный дневник. Начав его читать, они обнаруживают, что у их матери много лет назад был роман с человеком по имени Роберт (Клинт Иствуд). История этого романа и образует канву фильма. Находка дневника, которая приводит историю в движение, и есть провоцирующее событие. В «Красоте по-американски» нам показывают, как уставший от жизни Лестер Бёрнем начинает очередной день с раскаяния, сожаления и несбыточных мечтаний. В «Криминальном чтиве» Сладкая Зайчишка и Тыковка обсуждают, как «взять» кафешку; когда они вынимают стволы, действие замораживается и авторы фильма переносят нас к тому моменту, когда Джулс и Винсент едут за чемоданом для Марселласа Уоллеса. «Властелин колец» начинается с истории кольца, а затем мы видим, как Бильбо Бэггинс находит его в пещере. Это и есть провоцирующее событие, которое приводит в движение всю трилогию.

Я мог бы привести еще несколько примеров провоцирующих событий, но, как мне представляется, сейчас важнее понять, что такое событие выполняет в сценарии две важные и необходимые функции: 1) оно приводит историю в движение, и 2) оно привлекает внимание читателя и зрителя. Прослеживание связи между провоцирующим событием и сюжетной линией важно для понимания того, что такое хорошая кинодраматургия.

Когда вы в следующий раз пойдете в кино или будете смотреть какой-нибудь фильм на DVD либо по телевизору, попробуйте определить, где в нем провоцирующее событие и как оно приводит в движение сюжет. Один из моих любимых примеров на этот счет — «Багровый прилив». В открывающей фильм последовательности действий репортер CNN оказывается на палубе французского авианосца. Нам показывают кадры «кинохроники» — повстанцы в России силой занимают Кремль в попытке захватить власть. Затем мы переносимся к кадру, на котором лидер мятежников решительно утверждает, что повстанческие силы не потерпят никакого вмешательства США. Они заняли российскую атомную базу и без колебаний нанесут ракетно-ядерный удар по Соединенным Штатам. После этого нам показывают экран телевизора — оказывается, этот выпуск новостей смотрят Рон Хантер (Дензел Вашингтон) и Питер Инс (Вигго Мортенсен) во время вечеринки по случаю дня рождения трехлетней дочери Рона.

Почему это событие является провоцирующим? Потому что оно приводит историю в движение (а также служит хорошей иллюстрацией к цитате из Генри Джеймса). «Багровый прилив» построен на том, что два человека видят мир по-разному. В ответ на угрозы повстанцев в России выходит в море американская подводная лодка «Алабама», оснащенная ядерными боеголовками. Ее выход — мера предосторожности: она должна либо нанести первый ракетный удар, либо ответить на удар российских ракет. Капитан (Джин Хэкмен) считает, что «война является продолжением политики» и что его обязанность — выполнять приказы, даже если это будет означать ядерный апокалипсис. Старший офицер Рон, с другой стороны, полагает, что из-за наличия ядерного оружия война теряет смысл. Цель войны, говорит он, — победа, но если обе стороны применят ядерное оружие, то в противостоянии не будет победителей, только проигравшие. Война, считает он, больше не имеет права на существование.

И вот «Алабама» получает приказ нанести ядерный удар по повстанцам в России — нанести первой. Пока экипаж готовится к пуску ракет, приходит другое чрезвычайное сообщение, которое, однако, прерывается, прежде чем морякам удается получить весь текст. Что было во втором приказе? Подтверждение первого — нанести упреждающий удар? Или это был приказ отложить пуск до подтверждения или отмены первого приказа?

Различные позиции главных героев — можно сказать, две системы ценностей — и создают конфликт, который движет сценарий вперед. Учитывая характеры персонажей, можно сказать, что обе эти точки зрения имеют право на существование. Здесь нет правильного или неправильного ответа, нет понятий «хорошо» или «плохо». Гегель, великий немецкий философ XVIII века, утверждал, что суть трагедии коренится не в том, что один герой прав, а другой — нет, не в конфликте добра и зла, а в противостоянии, в котором оба персонажа правы. Таким образом, трагедия — это противостояние «добра с добром», и именно оно должно довести сюжет до логического завершения.