Читаем Кино, Театр, Бессознательное полностью

Если мы обратимся к исходным правилам онтопсихологии, то увидим в фильме мать, помышляющую только о церкви и боге, незримого отца и сына, который обнаруживает, что мама принадлежала кому-то другому и находит способ ранить соперника. Поэтому, действие фильма может быть рассмотрено как банальная сублимация фрейдистского "Эдипова комплекса".

Следовательно, рассмотрение событий с точки зрения онтопсихологической простоты показывает, что в каждой ситуации есть оптимальный выбор, это давно известное правило. И оптимальность предусмотрена уже на среднем уровне существования, когда до совершенства еще далеко. Если человек крайне болен, это означает, что он утратил доверие жизни. Структуры, способы поведения логико-исторического "Я" полностью потеряли способность к эмпатическому контакту с онто Ин-се, и "Я" блокируется. У субъекта формируется зомбическая психология: он влачит свое существование автоматически, как растение, как бездумный исполнитель. Однако представим себе посредственного человека, у которого еще сохранились корни, еще живого. Быть или не быть живым — в высшей степени реальный факт. Например, на каком бы расстоянии я ни оказался от человека, я незамедлительно определю, жив он или мертв. Если он живой, с ним можно взаимодействовать: можно начать дело, с ним можно говорить, вместе обедать. Но если человек мертв, любое наше совместное действие обречено на провал. "Мертвый" — это тот, кто полностью отброшен, отлучен от источника своего онто Ин-се по причине собственной логики и способа мышления. Такой человек не в состоянии быть посредником дела, жизни, эротизма, доставляющих удовольствие и мне15. Мертвым является тот, к кому жизнь потеряла всякий интерес.

Вот почему, если вы остановитесь ради разговора с посредственностью и, даже зная о том, что собеседник намного ниже вас, раскроетесь перед ним эмоционально, то сновидение вырисует смерть, разрушение, убийство, исходящие от того, кому вы раскрылись, ибо он уже умер внутри себя. Иссякший человек не эффективен, поскольку утратил рациональность выгодного соразмерения жизни с самим собой. Дело не в том, наносит ли он мне вред: этот человек отрезан от логики жизни. Как это произошло? По причине совершенных ошибок, в которых воспроизводилась та или иная типология комплекса, системы: человек сообразовывался с внешним и потому потерял собственное богатство, забросал камнями собственный источник, дающий критерий существования, могущество волеизъявления — свободу.

[15 Например, если я разговариваю с другим человеком, то он, несомненно, будет стремиться занять наилучшую позицию, позволяющую ему быть самим собой. Но с какой стороны бы я не подступался к мертвому, везде наткнусь на мертвеца. Мертвый может подчиняться или противоречить, но, в любом случае, не преследует разумных деловых целей, ему выгодных и интересных. Я, как другое живое существо, не имею понятия о том, как обращаться с таким человеком. О чем бы он ни говорил и что бы ни делал, он всегда идет против самого себя, и если я вступлю с ним во взаимодействие, но пожну все печальные последствия этого общения.]

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология