Кинг (ЛП)

— Это можно устроить, но мне понадобится больше, чем один день, — проговорил сенатор, нервно шевеля большими пальцами друг над другом.

Я встал и прошел к двери.

— Завтра в полдень. Если тебя там не будет и ты не привезешь Макс… — я развернулся, чтобы посмотреть ему в лицо. — Я перережу глотку твоей девочке. Без колебаний. Если я не смогу получить свою дочь, ты никогда не получишь свою. И мне насрать, что случится после этого.

Я выдохнул только тогда, когда оказался в машине с Медведем.

— Как прошло? — поинтересовался он. Я вздохнул. — Настолько плохо?

— Все прошло настолько хорошо, как и могло. Вздыхаю из-за того, что я это сделал.

— А что именно ты там сделал?

— Я обменял Доу.

— На что? — крикнул он.

— Кого, — поправил я.

— Ладно, на кого?

— Макс. Я обменял Доу на Макс.

— Ох. Ты ж. Бл*дь.

— Ага, это если вкратце, — ответил я, проведя рукой по голове. — Если раньше я не был уверен, продал ли душу, то теперь на сто процентов это знаю.

ГЛАВА 30.

Кинг

Я лежал в кровати с Доу. Была почти полночь, а я уже отсчитывал часы до полудня. В полдень я увижу Макс впервые с тех пор, как держал ее в своих руках в ту ночь, когда позволил своей матери сгореть заживо.

В полдень я в последний раз увижу свою девочку.

Доу станет человеком, которым и должна быть: человеком, которым она родилась, Рэйми Прайс. Она, скорее всего, даже не подумает взглянуть на меня в зеркало заднего вида, когда поймет, что возвращается к роскошной жизни. Я никогда не был настолько хорош, чтобы она начала со мной свою жизнь, и это будет самый эгоистический и альтруистический поступок, который я совершил по отношению к ней.

Я возвращал ее.

Я получал обратно свою дочь.

Я еще никогда не был настолько несчастным и возбужденным одновременно. Несколько месяцев назад я и не предполагал, что, если у меня получится вернуть Макс, мне придется пройти этот путь в одиночку. Как минимум я думал, что со мной будет Преппи. Потом я думал, что рядом будет еще и Доу.

А теперь оказываюсь только я один.

Я закинул свою ногу поверх ее. Я не мог приблизиться к ней достаточно. Я убедил Доу отпустить ту, кем она была, чтобы быть со мной, но ее прошлая жизнь, в отличие от Преппи, восстала из могилы и преследовала меня с тех пор, как я нажал на кнопку «поиск».

Я выбрасывал Доу обратно словно рыбу, которая не заслуживала, чтобы ее оставили.

Но она ЗАСЛУЖИВАЛА.

Бл*дь, она заслуживала всего.

Не было ни единого сомнения в том, что если и существовали родственные души, то Доу была моей. Проблема в том, что Рэйми не была. У Рэйми был парень. Были деньги. Будущее, в которое не вписывался преступник с татуировками и склонностью к насилию. Рэйми не была готова поставить себя под удар, подвергать себя риску быть подстреленной или даже беспокоиться о том, что кто-то из нас пострадает или умрет.

Я желал для Доу большего. Хотел разбить наши сердца и покончить со все этим, чтобы мы оба могли стать настоящими.

Она — со своей семьей.

Я — со своей.

Я перевернул Доу на спину и залез сверху. Раздвинув ее ноги, я опускался вниз, пока не почувствовал ее сладость в последний раз. Я медленно развел языком ее складки, когда она проснулась со стоном.

На моих глазах появилась влага. До того, как упала моя первая слеза, я довел Доу до оргазма языком. Я был рад, что глаза Доу были закрыты, когда вошел в нее и начал жестко вколачиваться в не просто самую великолепную киску, которая у меня когда-либо была, в не просто самую великолепную девушку, которую я когда-либо знал, а в самую сильную любовь, которая у меня когда-либо была.

Единственную любовь.

Если бы все было по-другому, я бы надел кольцо на палец Доу. Она бы выносила моего ребенка. У нас была бы Макс. Был бы Преппи. Мы были бы семьей, которую я всегда хотел, но которой, я знал, никогда не существовало.

Потому что этого не могло случиться.

Преппи, бл*дь, был мертв, а моя девочка вот-вот должна была вернуться к той жизни, в которой она была рождена.

Я говорил Доу, что люблю ее, с каждым толчком своих бедер. Говорил ей, что мне жаль. Говорил, что хотел бы, чтобы она осталась навсегда. Я говорил ей, что хотел, чтобы она родила моего ребенка. Сексом я говорил ей все, что не посмел сказать вслух. Я говорил ей, что, будь все по-другому, мы бы навсегда остались вместе.

Навсегда.

Я так и не сказал ничего вслух, только смотрел на Доу сверху, полуспящую, пока доводил ее до грани еще одного оргазма, наблюдая, как могло бы выглядеть это всегда.

И оно было так чертовски прекрасно.

Неожиданная слеза соскользнула с подбородка. Я вытянул руку и поймал ее до того, как она вытащила бы Доу из состояния спящего экстаза, в котором та сейчас находилась.

До того, как она поняла, что я на самом деле чувствовал.

До того, как она ушла.

Навсегда.

На следующее утро впервые в своей жизни я занимался любовью с женщиной. Я не трахал ее. И не занимался сексом.

Я целовал ее все время. Держал так близко, как только могут держаться двое. Я говорил ей, что она прекрасна.

Что я любил все в ней.