Кинг (ЛП)

Но потом меня прижали. Это было не впервые, и случай был не из тех, за которые меня обычно сажали ранее. Тупая драка в баре, в высококлассном месте на другом берегу реки, в Корал-Пайнс, где хотел побывать Преппи. Какое-то вшивое туристическое местечко.

Я беседовал с девушкой, когда какой-то индюк с завязанным на шее розовым свитером подступил ко мне, чтобы поговорить с ней. Мы сцепились, сломали некоторое дерьмо в баре: стулья, бокалы, столы.

Я весь покрыт татуировками, и у меня имелась криминальная история. А у него был розовый свитер на плечах. Легко догадаться, кто отправился за решетку, когда появился шериф.

Из-за моих предыдущих задержаний мне дали девяносто дней. Когда я был в окружной тюрьме, девушка, с которой мы обычно зависали, пришла проведать меня. Она была огромной, будто чертов дом. Я думал, девушка родит прямо в комнате для посещений. Она сказала, что ребенок от меня и что ей хотелось бы вырастить его, когда я выйду.

Я не думал много о девушке, но она была милой, и, когда первый шок от ее новости прошел, мысль стать отцом действительно меня воодушевила. Я выработал план, пообещал сам себе, что стану хорошим отцом, особенно когда моим собственным мог оказаться любой мужик в городе, кроме мистера Вонга, державшего лавку на углу, по очевидным причинам.

Из тюрьмы я писал малышу письма, хотя тогда Триша и не знала, кто это был: девочка или мальчик. Она говорила, что они пытались узнать пол с помощью ультразвука, но малыш слишком много двигался. Это было именно то, что мне было нужно. И тогда это было то, чего я хотел.

Естественно, у меня были деньги, но малыш давал мне причину желать от жизни большего.

Он давал мне цель.

В то утро, когда меня выпустили, я уехал из окружной тюрьмы, а Триша должна была забрать меня, но она так и не показалась. Я нашел таксофон, чтобы позвонить ей, и, ответив на звонок, она рассказала, что родила ребенка на неделю раньше срока.

Девочка.

Она назвала ее Макс. Это имя мы выбрали, когда Триша еще была беременна.

Я спросил ее, где малышка, а она пробурчала что-то о том, что это слишком тяжело и что она не могла вынести этого. Что вся хрень о материнстве не для нее. Она сказала, что не вернется.

На заднем плане было много шума, стучали бокалы, играла музыка. Будто она была в баре.

Триша кричала в трубку.

— Где она, бл*дь? — я продолжал спрашивать у нее снова и снова.