Кинетик

Резиденция Радника окружена сотрудниками ФБР, они ждут приказа от Елизаветы Петровны. Она останется в машине, прослушивая все переговоры, а я, Лев и Пьер отправимся внутрь, собирать вещественные доказательства причастности Исаака Авраамовича к убийству Жибарецки.

– Будь осторожен, дорогой.– она кладет свою руку Сомову на грудь, а он нежно целует ее в лоб.

– Береги нашего сына.

Удивительно, но я нисколько не ревную. Их отношения сродни отношениям брата и сестры, матери и сына, просто родные люди, и будут ими навек.

– Прощайте, София. Вы – настоящее чудо в жизни Льва. – еще больше проникаюсь симпатией к этой женщине.

Пьер целует ей руку, и мы движемся в направлении к парадному входу. Колени предательски дрожат, дыхание перехватывает. Марш-бросок на пути к смерти.

– Друзья мои, приветствую. Вас-то мне как раз и не хватает для полной коллекции. Столько многовековых усилий, чтобы найти нас, и вот вы у цели, но тут же попали в ловушку.

Высокий с жидкими русыми волосами и тускло-карими глазами мужчина встречает нас на крыльце. В окружении двух вооруженных ребят в военной форме он провожает нас внутрь в просторную высокую гостиную. Его тонкие бледные губы растягиваются в отвратительной улыбке.

Женщина в изумрудном твидовом костюме спускается по лестнице и целует бледную кисть хозяина.

– Дорис Пен? Мерзавка! – не могу сдержаться от ненависти к этой предательнице. Лев медленно сжимает мою кисть. Надо успокоиться, мы на чужой территории, а так еще ничего и не узнали. Она молча удаляется в дальний угол, испепеляя меня взглядом.

– Присаживайтесь, дорогие гости. Чем обязан столь позднему визиту?

– Вы сказали, что ожидали нас тут увидеть, тогда к чему этот нелепый вопрос?– продолжаю наступать. Мужчины молчат, как будто выискивая что-то в деталях интерьера, окружения, людей.

– О, прежде чем я осуществлю свой план, мне необходимо выполнить последнее желание моих гостей, а оно по всей видимости заключается в ответах.

– Да. Скажите, Вы убили Антона Жибарецки?

– Я.

– Но зачем?

– София, перестань, дорогая. – Лев снова аккуратно сжимает мою кисть, но почему? Мы ведь пришли сюда, чтобы во всем разобраться. Сердце выскакивает из груди. Не могу не признаться, что я возмущена. И тут вдруг понимаю: ФБР не в курсе о существовании кинетиков и их паразитов. Вот почему мужчины не стремятся много говорить.

Но мне нужны ответы. Нет ничего хуже тайны, которая притягивает словно магнит, высасывая последние соки жизни из своего узника.

Достаю прослушивающий элемент и раздавливаю между пальцев словно букашку, ужас на лице Сомова сначала пугает меня, но потом он растворяется, перетекая в осознание моего замысла. Пьер же просто апатично повторяет за нами. Мне жаль, мой друг, но я позже все объясню.

– Так за вами слежка? – Радник вскакивает с кресла и тут же отдает указание – Свяжись с Сиднеем, мне нужна срочная временная остановка минут на десять. – и снова к нам – Хотите знать правду?

– Безусловно!

– Тогда я вам ее покажу. – уже прилично взведенный, наш палач двигается в сторону темной лесницы, ведущей вниз. – Ведите их за мной.

Если бы не мои процедуры детоксикации, то я бы снова потеряла сознание от увиденного. Тошнота подступает к горлу, грудная боль сжимает сердце, а слезы пеленой закрывают глаза, я молча рыдаю. Внутри, где-то очень глубоко мое существо ревет словно младенец, оставшийся в одиночестве на всем белом свете.

Тысячи кинетиков лежат в капсулах подпольной лаборатории без сознания, подключенные к капельным системам с транквилизаторами. Все, кого я видела в Старом Холме находятся сейчас тут под абсолютным контролем этих деградантов.

– Но как?– еле выдавливаю из себя тихий вопрос.

– Мадам Кристина была так любезна, что передавала нам все подробности любовных разговоров с господином Пьером. Все ваши передвижения, места сборов, стратегии захвата.

Я на секунду верю этому мерзавцу, увидев боль разочарования на лице Пасабана, но тут же одергиваю себя.

– Ты лжешь. Твоим связным была Дорис. Кристина тут не при чем!

– А ты смышленая, юный кинетик. – как же отвратительно он смеется. На лице моего друга появляется надежда. – Но я не мог упустить шанс наблюдать за горем рыжеволосого любовника, уж очень он смешон в своей трогательной симпатии к милашке Оперного театра.

– Заткнись!– Пьер пытается наброситься на злобного палача с кулаками, но один из его верзил втыкает шприц с синей жидкостью в сонную артерию, и мой друг размякает и опускается на пол. Его тут же уносят в такую же капсулу, как и остальных.

Еле сдерживая свой гнев, я смотрю на Льва. Мой Учитель стоит позади меня, на его лице та же апатия, что у Пьера пять минут назад. Он больше не верит мне, не верит, что у меня есть план. Он смотрит на своих друзей там внизу под яркими операционными лампами, такой пустой и такой одинокий.

– Лев, ты мне нужен. – аккуратно касаюсь его мизинца, и проваливаюсь в реальность моего Учителя.

Теплый обнимающий свет, свежий и ласковый, каждая клеточка моего я существует в непосредственном контакте с его миром. Пора рассказать ему свой план.

– Лев, ты меня слышишь?