Читаем Кинематограф по Хичкоку полностью

А.Х.Тем не менее писатель по имени Хаммонд Иннес написал роман "Крушение 'Мэри Диар'"– о грузовом судне, которое плыло вдоль Ла Манша с единственным человеком на борту, выполнявшим обязанности кочегара. Два моряка с проходившего мимо судна поднялись на борт. Атмосфера, конечно, самая таинственная,– один человек на целом корабле. Но как только автор пускается в объяснения, все скучнеет. Представьте себе кульминацию на месте экспозиции. Поскольку я был связан контрактом с "МГМ", обязывавшим меня поставить эту картину, я приложил максимум усилий, доказывая, что она не получится и надо браться за что-то другое. Так мы без всякой предварительной подготовки взялись за "К северу через северо-запад".

Если тебя вовлекли в дело, из которого, как ты видишь, ничего не получится, лучше сразу бросить его.

Ф.Т.Случай для Вас нередкий. А не задумывалась ли в то время еще и лента об Африке?

А.Х.Я приобрел права на новеллу "Перо фламинго" одного южно-африканского автора, дипломата. Звали его Лоренс ван дер Пост. Это история, происходящая в Африке в наши дни, полная всяких тайн. Там была масса действующих лиц; речь шла о секретном лагере, где проходили обучение аборигены под руководством русского советника. Я отправился в Южную Африку для рекогносцировки и выяснил, что нам не собрать те пятьдесят тысяч африканцев, которые нужны были для съемок. "Как же Вы ставили "Копи царя Соломона"?"– спросил я. Мне ответили, что местных жителей в фильме было занято только несколько сотен, а костюмы прислали из Голливуда. В Африке их не достать. А на мой вопрос, почему нельзя собрать пятьдесят тысяч африканцев, мне ответили, что они работают на ананасных плантациях в других местах и эту работу нельзя оставить ради кино. Когда я захотел осмотреть местность, мне показали Долину тысячи холмов в провинции Наталь. И я сказал: "У нас есть точно такой же пейзаж в шестидесяти милях от Лос-Анджелеса". Опыт оказался таким удручающим, что я оставил эту затею навсегда.

Ф.Т.А не сыграли ли в Вашем решении какую-то роль политические соображения?

А.Х.Полагаю, что да.

Ф.Т.Обычно Вы избегаете политики в кино.

А.Х Только потому, что публика это не очень жалует. Чем иначе объяснить тот факт, что практически все фильмы, связанные с политической обстановкой эпохи "железного занавеса", в прокате провалились? То же происходит и с лентами о внутриполитических проблемах.

Ф.Т.Не из-за того ли так получается, что большинство таких фильмов представляют собой не что иное, как голую пропаганду, к тому же изложенную довольно наивно?

А.Х.Хотя можно назвать более или менее интересные и единичные фильмы о Восточном и Западном Берлине. Кэрол Рид поставил человека на распутье", Казан– "Человека на проволоке", а студия "Фокс" выпустила ленту с Грегори Пеком о сыне бизнесмена, похищенном в Восточном Берлине. Не могу вспомнить названия [ 28 ]. Но подлинной удачей ни один из этих фильмов не назовешь.

Ф.Т.Может быть, зрителей не устраивает смесь вымысла с реальностью. В таких случаях предпочтительней чистая документальность.

А.Х.Знаете, у меня есть замысел действительно хорошего фильма с саспенсом о "холодной войне". Американца, бегло говорящего по-русски, забрасывают на парашюте в Россию, и маленький человек, который сопровождал его в самолете, случайно падает в люк вслед за ним, так что они приземляются на одном парашюте. Этот второй не имеет бумаги, ни слова не знает по-русски. Такова завязка. Тут каждая секунда полна саспенса.

Ф.Т.Напрашивается решение выдать этого второго за немого брата первого.

А.Х.Да, эгот ход мы отчасти используем, но главная ценность ситуации в том, что она позволяет вести весь диалог на русском языке, и не знающий его каждый раз вынужден переспрашивать: "Что они сказали?" И его роль в фильме оказывается ролью рассказчика, ведущего повествование.

Ф.Т.Остроумно.

А.Х.Но мне так и не дали реализовать эту возможность!

Ф.Т.Мы уже не раз вспоминали "К северу через северо-запад" в нашей беседе, и Вы как будто согласились со мной, что так же, как "39 шагов" можно рассматривать в качестве компендиума Вашего британского периода, этот фильм сконденсировал в себе творческий опыт, приобретенный Вами в Америке. Всегда трудно суммировать все достоинства и недостатки фильма в немногих словах, но для этой картины это просто невозможно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии