Кинематограф по Хичкоку

Новым было еще и то, что "Убийство" стало первым моим двуязычным фильмом. Мы одновременно ставили немецкую и английскую версии. Я работал в Германии и немного знал язык– достаточно, чтобы следить за съемкой. В английской версии главным исполнителем был Герберт Маршалл, а в немецкой– хорошо известный актер Альфред Абель. Перед началом съемки я поехал в Берлин, чтобы обсудить сценарий, и там мне предложили сделать ряд поправок, которые я отверг. И как потом оказалось, напрасно. Дело в том, что я отказался внести какие-либо изменения, потому что держал в уме английскую версию. Кроме того, мне не хотелось снимать двух уж очень разных вариантов из соображении экономии.

Я вернулся в Лондон, не изменив в сценарии ни строчки. Но как только мы приступили к съемкам, я понял, что не чувствую немецкой речи. То, что казалось забавным на английском языке, в немецком пропадало, вроде намеков на снобизм. Немецкий актер чувствовал себя не в своей тарелке. Я понял, как важно досконально знать язык во всем его богатстве.

Надеюсь, Вас не обидит, если я скажу, что мой пример поможет Вам понять, с какими трудностями столкнулись в Соединенных Штатах Клер, Дювивье и Ренуар. Им ведь тоже не хватало знаний в области американского английского и идиоматики. Меня поражает, как некоторые немцы и австрийцы, скажем, Любич и Билли Уайдцер, сумели адаптироваться в этом климате; некоторые венгерские режиссеры тоже в этом преуспели. Собственный опыт позволяет мне в полной мере оценить то, что смогли преодолеть режиссер Майкл Кертиц и продюсер Джо Пастернак, обосновавшись в Калифорнии.

Ф.Т.Следует добавить, что европейские режиссеры привнесли в американское кино нечто такое, чего не было у их американских коллег– например, острый и нередко критический взгляд на Америку, что придает их работам особый интерес. Вы не найдете этого в фильмах Хоуксаили МакКэри, зато ленты Любича, Билли Уайлдера, Фрица Ланга и многие Ваши рисуют критическую картину американского образа жизни. Плюс к этому, европейские режиссеры оживили американский экран национальными фольклорными традициями.

А.Х.Это звучит особенно справедливо применительно к комедии. "Неприятности с Гарри", например,– практически, строго британский жанр: кладбищенский юмор. Я ставил этот фильм, твердо надеясь, что американская публика в силах оценить английский юмор, и надеждаоправдалась– картина возымела успех везде, где показывалась.

В Англии то и дело наталкиваешься на антиамериканские настроения, хотя с самими американцами мало кто общался. В таких случаях я всегда говорю: "Никаких американцев не существует. В Америке живут одни иностранцы". Возьмем наш дом. Наш хозяин– немец из Померании. Хозяйка нашего загородного дома– итальянка, которая почти не говорит по-английски, хотя считается американской гражданкой и над ее коттеджем развевается огромный американский флаг. Наш садовник– мексиканец, а большинство садовников в Голливуде– японцы. На студиях американская речь звучит со всевозможнейшими акцентами.

Но возвращаясь к "Убийству", хочу добавить, что фильм имел успех в Лондоне, однако для провинции оказался слишком изощренным.

Ф.Т.Следующая картина– "Нечестная игра"– тоже экранизация пьесы. Я плохо ее помню. Это история жестокого соперничества между землевладельцем и его соседом. Кульминационная сцена– на аукционе, где происходит их единоборство.

А.Х.Это пьеса Джона Голсуорси. В ней блистал Эдмунд Гвенн, который был тогда чрезвычайно знаменит в Лондоне. Выбор материала принадлежал не мне, и ничего существенного о картине сказать не могу.

Ф.Т.Наверное, увеличение бюджетов, связанное с приходом звуковой эры, принесло с собой множество новых проблем.

А.Х.Вы правы. Во-первых, поскольку удлинились сроки съемок, фильмы делались одновременно в нескольких версиях, чтобы угодить зрителям в разных странах. А это еще больше удорожало производство.

Ф.Т.Дубляжа тогда не было?

А.Х.Еще нет. Мы снимали четырьмя камерами и одновременно записывали звук. Поэтому когда меня сегодня пытаются удивить одновременным использованием нескольких камер на телевидении, я отвечаю: "Что ж тут особенного. Нам это было знакомо еще в 1928 году".

Ф.Т.Следующая Ваша картина– "Богатые и странные"– вышла в 1931 году. Я ее очень люблю.

А.Х.Да, в ней полно всяких выдумок. Это история молодоженов, получивших наследство и отправившихся в кругосветное путешествие. К съемкам мы готовились вместе с миссис Хичкок. Она, как Вам известно, писала сценарий. Согласно сценарию наша пара в Париже посещает Фоли Бержер и в перерыве спускается вниз посмотреть танец живота. Следуя этим маршрутом, мы тоже отправились в Фоли Бержер. В антракте я обратился к молодому человеку в униформе и спросил, где можно посмотреть танец живота.

– Прошу сюда.