Киллер навсегда

Раскуроченный таксофон оказался дальше, чем было обещано, а трубу в кустах вообще пришлось поискать. Актер положил пакет с деньгами, постоял, прислушиваясь к звукам ночного леса, и пошел обратно. По трассе пронесся тягач, ранее стоявший на площадке; водитель гнал так, будто его сильно напугали.

Площадка освещалась единственным фона-рем. Найдя подходящий камень, Актер разбил лампочку, после чего переставил машину ближе к трассе и стал ждать. Он рассчитывал, что у него в запасе около получаса — и не ошибся. На тридцать пятой минуте за деревьями с левой стороны появился человек в надвинутой на глаза кепке. Не дожидаясь дальнейшего. Актер отпустил сцепление, и машина прыгнула к шоссе. Вслед прозвучал выстрел…

Круг замкнулся. Теперь Актер знал, кто является вымогателем и где он живет. Туда Актер и направлялся.

7. Новые лица

Заканчивался понедельник. Подсыхали после влажной уборки полы коридоров, пустели кабинеты, гас свет в окнах. В помещении «квартирной группы» конспиративно, под громко включенный приемник, справляли очередную пьянку. Посланный за добавкой гонец, возвращаясь, торопливо взлетел по лестнице, прокрался мимо кабинета Катышева, но поскользнулся на повороте и громыхнул стеклянной тарой; сидевшая к холле женщина в красном плаще и зеленом берете вздрогнула и прижала к себе сумку. Катышев, занятый разводкой потенциального спонсора на запчасти для служебной машины, ничего не услышал.

Волгин курил, сидя в кресле лицом к окну, и очень не хотел подходить к телефону, но после пятого звонка снял трубку.

— Сергей Сергеевич? — в голосе Казарина звучало торжество. — Наконец-то я вас застал.

— Да, Рома.

— Хочу вам сказать, что через полчаса я улетаю из этого города. Я тут посоветовался кое с кем. И с адвокатом тоже. Хочу, чтобы вы знали: я написал на вас еще одну жалобу. В городскую прокуратуру и вашему начальству.

— Зря старался. Хватило бы и одной.

— На таких, как вы, одной всегда мало. Знайте, я искренне надеюсь, что у вас будут неприятности! Я…

— Придурок ты, Казарин. — Волгин повесил трубку, потер висок. С утра болела голова; звонок Казарина самочувствия не улучшил, но и сюрпризом не был. Раньше или позже, но опер подобного ждал. Что ж, не жалуются лишь на того, кто ничего не делает.

Он вытряхнул содержимое пепельницы в корзину, одел плащ и вышел из кабинета.

— Извините! — требовательно сказала женщина в красном плаще и отточенным за годы хождений по инстанциям движением достала пачку бумаг; банкетку она переставила так, чтобы закрыть подход к лестнице, волей-неволей Волгину пришлось остановиться. — Я не могу дождаться начальника, поэтому придется вам, молодой человек, меня выслушать. Я в милицию пришла или в частную лавочку?

Напористый тон в сочетании с кричащей одеждой, немыслимых цветов косметика и, самое главное, особый, хорошо знакомый каждому менту взгляд. Как правило, с такими разбираются еще в территориальных отделах. Особо настырных забирает «скорая психиатрическая помощь», других, не представляющих опасности, отпускают после беседы с дежурным оперативником. Правда, встречаются экземпляры, которые доходят до приемной начальника главка. Оттуда, не вдаваясь в суть вопроса, их заявления «спускают на землю» с резолюциями: «Немедленно разобраться и наказать виновных».

— Вы в каком звании?

— Капитан. Милиции.

— Товарищ капитан! Я понимаю, что начальника проще отловить с утра, но я не могу ждать. Дело очень серьезно. Видите ли, в свое время я была доверенным лицом кандидата в депутаты Нахрапова. От партии «Демократический блиндаж». Он мне очень доверял, и после того, как был избран и переехал в Москву, на меня обрушился вал репрессий. Конечно, красно-коричневые, борьбе с которыми я посвятила лучшие годы жизни, не могли простить… За мной начали следить. Вы слушаете, товарищ капитан? Они неоднократно проникали в мою квартиру, когда я отсутствовала, и устраивали несанкционированные обыски. Чтобы я не могла читать, подменили мне очки на более слабые, а на день рождения, представляете, тайно, тайно, заменили хорошее «Советское» шампанское на прокисшее итальянское. Но я их засекла! Они попались на мою хитрость! Я ушла, а в коридоре положила влажную тряпку. И они на нее наступили. Когда я пришла домой, то увидела… — женщина понизила голос, — следы босых ног! Они вели к шкафу в моей комнате. Но в шкафу — в шкафу никого не было! Теперь вы понимаете, что ждать нельзя? Они ведь могут прийти еще раз.

— Мы этим займемся. Что у вас в заявлении?

— Все, о чем я говорила. И план квартиры. Я нарисовала, как могла. Боюсь, вы не все прочитаете, у меня такой ужасный почерк…

— Разберемся. У нас отличные криптографы.

— Да?

— Да. Заявление пока оставьте себе.

— А я хотела, чтобы вы мне здесь, на копии, расписались…

— Опасно. Если я возьму заявление, то может произойти утечка информации. Они будут знать, что мы на вашей стороне.

— А это не может быть КГБ? Я читала, они ушли в подполье…