Килл крик

Сэм глянул прямо в объектив – сам не зная зачем, просто так. Он не пытался придать лицу какое-то особенное выражение, но Кейт опустила камеру и странно, неожиданно строго на него посмотрела. Потом наклонилась к Уэйнрайту и что-то ему шепнула. Уэйнрайт что-то тихо ответил ей, приобняв за талию. Что бы это ни было, ему удалось достичь цели. Лицо Кейт смягчилось, она послушно кивнула, соглашаясь на некий уговор.

«Они что-то замышляют, – подумал Сэм. – Сообща».

Из правого кармана Уэйнрайт достал ключ на металлическом кольце. Покрутив его между пальцами, он обратился к писателям:

– Ну что… пошли?

Все двинулись за Уэйнрайтом к крыльцу. Все, кроме Сэма.

– После вас, – сказала Кейт, сделав рукой пригласительный жест.

Сэм вгляделся в ее лицо, но не увидел ничего, кроме приветливой улыбки.

– Пожалуйста, – добавила Кейт.

Сэм последовал за остальными. Он заметил, что Уэйнрайт засунул роман Адьюдела в задний карман и то и дело касался книги, проверяя, на месте ли она.

Они поднялись на крыльцо. Толстые мохнатые стебли оплели края ступенек, обвились вокруг ветхих столбиков балюстрады.

Уэйнрайт подошел к двери, оборвал похожий на щупальце вьюнок, что вскарабкался по раме и закрутился вокруг потускневшей ручки. Сунул ключ в замочную скважину, выдержал эффектную паузу, а потом с силой провернул ключ.

Глухо лязгнула задвижка.

Никто даже не успел удивиться тому, что произошло вслед за этим, – так быстро все случилось.

Дом словно содрогнулся – от фундамента до крыши!

Высокие травы вокруг на долю секунды склонились и вновь распрямились, вытянулись, будто сотни тысяч послушных солдат.

Дрожь пробежала по спине Сэма, по спине Себастьяна, по спине каждого.

Уэйнрайт взялся за дверную ручку. Снова выдержал паузу, повернулся к остальным, заглянул в глаза всем по очереди. Свет мерцал в лиловых крупинках в его радужках.

– Итак! Переступаем порог, – объявил Уэйнрайт.

Он повернул ручку.

Дверь медленно распахнулась, и Уэйнрайт спиной вперед шагнул в дом; тени обступили его, лицо-маска растянулось в хитрой улыбке.

Он хотел, чтобы остальные последовали за ним.

Часть 2 Шепот за стеной 31 октября – 1 ноября

Впервые войдя в дом, я обнаружил там нечто, к чему был совершенно не готов, – абсолютную тишину. Ни единого звука не достигало моих ушей. Ни тиканья часов. Ни скрипа половиц. Лишь тихое постукивание моего сердца и сердца стоящей рядом Рейчел.

– Здесь всегда так тихо? – спросил я ее.

Рейчел усмехнулась.

– Нет, – только и сказала она.

Так началась моя экскурсия по дому на Кровавом ручье.

Д-р Малкольм Адьюдел, «Фантомы прерии»

Глава 10

12:54

Четверо писателей, Уэйнрайт и Кейт вошли в переднюю и стояли, прислушиваясь к дому, к невидимым колебаниям воздуха внутри.

Они не испытали ничего необычного, перешагивая порог: ни внезапного озноба, ни ощущения постороннего взгляда, ни приступа ужаса. Лишь заложило уши, как будто поменялось атмосферное давление. Совсем чуть-чуть, никто даже не упомянул об этом вслух. Меньше чем за минуту все прошло.

Дэниела Манниака больше всего удивило тепло, испускаемое домом на Кровавом ручье. Пол, вручную оструганный и покрытый лаком столетие назад, являл собой беспорядочный узор из кленовых и ореховых досок разной длины и ширины, темных и светлых, покрытых годичными кольцами и следами сучков. Однако несовершенство лишь добавляло уютного очарования. А у самых стен, где пол встречался с изящно вырезанным плинтусом, доски были ровные, аккуратные.

У западной стены на второй этаж вела широкая лестница в федеральном стиле. Квадратные стойки перил и округлые балясины создавали обманчивое впечатление простоты. Стоило присмотреться внимательнее, и становилось видно, что каждая стойка покрыта тщательно вырезанными узорами, каждую балясину украшает спиральная резьба.

Кое-где доски потрескались, кое-где облупилась краска, и повсюду толстым слоем лежала пыль. Однако заметное глазу мастерство строителя искупало все недостатки. Джошуа Гудман вложил свою любовь в каждый дюйм этого дома.

Дерево не отражало солнечные лучи, проникающие в переднюю сквозь арочные проходы слева и справа, оно поглощало их и заново излучало в виде мягкого золотистого блеска. Дэниел проследовал за солнцем к дальней стене, на которой висело покосившееся распятие. Простое, из того же дерева, что и доски пола, без сомнения вырезанное Гудманом.

Он повернул распятие примерно на двадцать градусов по часовой стрелке.

Вот так.

Услышал, как фыркнула Мор, и закрыл глаза.