Килл крик

– Себастьян! Держитесь! Вы только держитесь!

Губы Себастьяна зашевелились в некой беззвучной мольбе, а потом по лицу его разлились тоска и осознание поражения. За спиной у него появилось другое лицо, в брызгах крови.

Дэниел обнажил зубы в полуухмылке-полуоскале, и в ту секунду, когда время словно с невыносимым скрипом затормозило, Сэм взглянул в лицо чудовищу. В своих книгах он иногда описывал умопомешательство, однако полноту этого безумия не могли передать никакие слова, запечатленные на бумаге. Дэниела Манниака больше не было. Осталась лишь эта тварь, это насквозь пропитавшееся кровью существо, марионетка Кровавого ручья.

Сэм даже не заметил, как закричал, лишь услышал собственный голос:

– Дэниел, нет!

Он опоздал. В воздух взмыл топор-молоток, до того запачканный кровью и плотью, что был похож на орудие доисторического человека: заостренный камень, предназначенный для истребления врагов.

Себастьян заметил орудие, и глаза его закатились. Он беспомощно ожидал конца.

Все случилось быстро. Топор-молоток завис над Себастьяном, точно лезвие гильотины, и секунду спустя глубоко зарылся в бледную старческую шею. Кровь, как из гейзера, брызнула на стекло, багровый фонтан скрыл от Сэма происходящее в комнате.

Не думая о риске падения, Сэм оттолкнулся от выступа, подтянулся и ударил снова, выставив ноги перед собой. На этот раз окно поддалось, стекло превратилось в водопад осколков. Один из них, оставшийся торчать из деревянной рамы, располосовал Сэму голень, но боли он не почувствовал. Он должен был попасть внутрь. Должен был остановить Дэниела.

Сэм ударил его ногами в огромную грудь, вынудил зашататься и отступить на несколько шагов. И качнулся сквозь дыру на месте уничтоженного окна обратно, под проливной дождь.

«Встань обратно на выступ, – приказал рассудок. – Найди устойчивое положение, пролезь в окно и уложи этого ублюдка!»

Не сводя глаз с выступа, Сэм подтянулся на руках, готовясь выполнить задуманное. Еще секунда – и он окажется в доме. Никаких дальнейших планов, кроме как отобрать у Дэниела топор-молоток, у Сэма не имелось.

Резиновые подошвы его ботинок скрипнули на бетоне. И в то же мгновение порыв холодного ветра из сизых облаков раздул висящие в спальне занавеси, точно паруса корабля. Из щели между ними показался Дэниел с занесенным топором-молотком. Лезвие мазнуло Сэма по животу, мгновенно замарав рубашку темной кровью.

– Да дайте же мне это сделать! Дайте мне закончить! – взвыл Дэниел, и последние его слова заглушил свирепый раскат грома.

И снова Сэм оттолкнулся ногами от выступа и повис в воздухе. Высунув руку в окно, Дэниел размахивал топором-молотком, безуспешно пытаясь его достать. Сэм оттолкнулся от выступа инстинктивно, не успев приготовиться, и намокшие под дождем пальцы потеряли хватку. Он почувствовал, как пальцы соскальзывают с водостока. А потом наблюдал, как Дэниел становится все дальше и дальше. Лишь почти достигнув земли, Сэм осознал, что падает.

Глава 37

17:50

– Сэмми? – Голос звал из мутных глубин прошлого. – Что ты творишь? Зачем ты делаешь мне больно?

Сэм открыл глаза. Он не понимал, сколько прошло времени. Минута? Час? Он поморгал, прикрыв глаза рукой от дождя. Стоило пошевелиться, как вверх по ноге промчалась волна боли. Вся ступня пульсировала в такт сердцу.

Он потряс головой, чтобы мысли прояснились, и попытался принять сидячее положение. От этого легкого движения боль молнией пронзила тело: от лодыжки к основанию черепа. Сэм услышал свой вскрик, хотя изо всех сил пытался не шуметь. Он понимал, что Дэниел отправился за ним. И если он лежал в отключке долго, толстяк может появиться в любую секунду.

Постанывая сквозь стиснутые зубы, Сэм заставил себя встать. Правая лодыжка была сломана, нога уже раздувалась, превращаясь в багровую сардельку. Попробовал на нее опереться и чуть не упал от невыносимой боли.

«Тебе повезло, что ты остался жив», – подумал Сэм, и тут перед глазами возникли последние мгновения жизни Себастьяна: глаза закатились, рот распахнут, топор-молоток вонзается в шею, кровь горячим неудержимым фонтаном брызжет на оконное стекло. Сколько осталось ему самому? Немного, даже если Дэниел не найдет его в таком уязвимом положении: без укрытия, без защиты, со сломанной лодыжкой.

Хлопнула входная дверь, оставаться на месте было нельзя. Сэм заковылял, опираясь на левую ногу и стараясь как можно меньше нагружать правую. Он кусал губы, чтобы не кричать, и с каждым шагом слезы лились из глаз все сильнее.

Дэниел протопал вниз по крыльцу, и Сэм смог уловить его сердитое пыхтение, когда тот пошел вокруг дома. В обычной ситуации Сэм легко бы убежал от Дэниела, но не со сломанной лодыжкой. Если быстро не придумать, куда спрятаться, толстяк его поймает. А потом…

Сэм знал, что будет потом. Он отведает топора-молотка, как остальные.

Этого хватило для мотивации.

Он загнал боль на задворки сознания, затолкал в маленькую, темную кладовку.

Диким взглядом торопливо обвел окрестности.

Лес. Слишком далеко. Укрыться почти негде.

Задняя дверь. Плохая идея. Пути для отступления не будет, а Дэниел уже на подходе.