КИЧЛАГ

Не верь, не бойся, не проси!
Будь настоящим мужиком,
На работе, братец, не коси,
Отряд – семья и дом.
Не верь, не бойся, не проси!
Год пошел на вычет,
Лишения, тяготы сноси –
Русский зэк не хнычет.
Не верь, не бойся, не проси!
Свет лагерной наукой
Срок достойно пронеси,
Не будь козлом и сукой.
Не верь, не бойся, не проси!
Обойди подводный риф,
В беде товарища спаси,
Развей бесславный миф.
Не верь, не бойся, не проси!
В душе взыграла лира,
Сидельцев верных пригласи
На кружку верного чифира.
Не верь, не бойся, не проси!
Родною грезишь стороной,
Будет время – на такси
Приедешь радостно домой.

ОСЕННИЕ

В засаде сидят опера,
Ягодой сыплет рябина,
Домой возвращаться пора,
Хату сменила малина.
Остались ни с чем опера,
Падает легкий снежок,
На кончике злого пера
Опера оказался дружок.
Засохнет под осень малина,
Желтая ляжет канва,
Красные гроздья рябины,
Разбрелась по хазам братва.
Опера зачистят кварталы,
Объявленных в розыск найдут,
От бомжей очистят подвалы,
Бездомных в приют отдадут.
Опера – санитары и волки,
Накопают зэков по пути,
Отыщут в стоге иголки,
От ответа сложно уйти.
Падает тихо снежок,
Макли наводит малина,
Оперов оклемался дружок,
Горькою стала рябина.
Доля тяжела воровская,
Не спрячешься быстро в тенек,
Служба сложна оперская,
Впустую пробегал денек.
И все-таки не спят опера,
Чистят и чистят просторы,
Попался – на нары пора,
Мороз рисует узоры.
Теплее зимой в СИЗО,
Весной веселее на зоне,
Спать не дает, как назло
Дубак – ключами трезвонит.
Вечны тюрьма и свобода,
Как вечно великое солнце
В любое время года
В ресничках слепое оконце.

РАССАДКА

Полна судебная рассадка,
Бродяга едет с Колымы,
Стихов заветная тетрадка —
Отчет от зоны до тюрьмы.
Арестант читал самозабвенно,
Сгубил морфина кубик,
Подвел словами постепенно,
Как север глушит тубик.
Писал неровно карандаш,
То робки мысли, то красивы,
Арестант поймал кураж,
Сквозили личные мотивы.
Читал в пространстве плоском,
Не хватало здесь струны,
Он сел совсем подростком,
Сынишка лагерной страны.
Шрам от шеи до виска,
Он знал винтовочный калибр,
Поднималась боль, тоска
Из глубин душевных фибр.
Читал безвестный заключенный,
Обличал порядки в зоне,
Когда-то спорно уличенный,
Прижимал к груди ладони.
Пятнадцать лет провел в неволе,
Поднимал больную тему,
Отмахнулась, как от моли,
Вся судебная система.
Приписанный к зоне навечно
Обречен за себя отвечать,
Не приемлет законы овечьи,
По команде не будет молчать.
Долго читал матерый,
Обличал системы пороки,
Суд на расправу скорый
Заранее отмерил сроки.
Излагать закончил мысли,
Чувств бурлит водоем,
Тишина в рассадке повисла,
Думал всяк о своем.

КРЫТКА