Кибернетика (ЛП)

— Ты не в силах изменить предрассудки и восприятие других, — сказал ему когда-то ремесленник Астартес, — только свои собственные. Аугментация — необходимое зло для многих из твоего вида. Это позволяет легионерам, таким же, как ты сам, функционировать, оказавшись перед невыносимой реальностью альтернативы. В отличие от служителей Омниссии, ангелы Императора изначально считают себя превосходно созданными для исполнения своего предназначения. Кроме брони и болтера, мало что можно улучшить металлом и духами машин. Твои боевые братья видят бионику и задумываются о бессилии. Она напоминает им о собственной отдалённой смерти. Это наполняет их страхом за свою цель, за свой долг, за невыполненную службу перед своим Императором. У тебя нет подобной роскоши, но не считай себя кем-то менее достойным, чем ангел, Омниссия видит только гармонию плоти и железа. Рассматривай себя так, как это делает Бог-Машина, не менее чем легионер, но более того, чем ангел когда-либо сможет стать в одиночку.

И вот Падальщик завершил обновление и реконструкцию себя самого. Не ради своего легиона или Бога-Машины — в качестве брата-астротехникуса он больше не принадлежал ни тому, ни другому полностью. Когда он вернётся к Гвардии Ворона, боевые братья будут с подозрительностью посматривать на украшенный «Машина Опус» наплечник, а сердца их ожесточатся из-за тридцати лет, проведённых им не в служении легиону. В то же время, являясь легионером, он никогда не сможет приобщиться к жречеству Механикумов с той непревзойденной приверженностью, которую требовали служители Марса. Он был проклят-благословлён общностью с обоими. Падальщик понимал, что не сможет в полной мере служить двум повелителям, посему он посвящал каждое улучшение и каждую новую аугметику одному единственному повелителю, чьи вечные любовь и требовательность всегда будут приветствоваться — Императору человечества, галактическая империя которого всегда была тем, что ныне представлял собой Падальщик — сотрудничеством плоти и железа.

Падальщик опустился вниз с лёгким шипением гидравлики и подошёл к открытым ставням. Применяя полученные навыки и знания, он продолжал совершенствовать личную аугметику в направлении скрытности, сложности и мощи: пневматические амортизаторы, суспензоры-компенсаторы, точки доступа к ноосфере, тактильные штыри подключений. Над снабжавшим его систему энергетическим ядром, установленным в плоть у основания шеи вдоль его позвоночника, плечи Падальщика щеголяли парой дополнительных узловых колонн, зудевших от собранной энергии. Эти колонны были интегрированы в систему металлических полосок и подкожной схемы, проходившей внутри плоти, покрывавшей остатки его тела. Паутина схемы расползалась по его бледному лицу, соединяясь с покрытыми серебром глазными яблоками инфра-аугметики.

Обширная сеть элект и узловых колонн давала ему возможность высасывать электромагнитную энергию окружающего оборудования и систем, и, в случае необходимости, выбрасывать мощный разрушительный импульс. Именно за эту способность боевые братья и технодесантники-ученики башни-прецептории решили, что Дравиан Клэйд и вправду достоин прозвища Падальщик.